[perfect-shotgun]

Название: from beyond
Размер: драббл (789 слов)
Пейринг/Персонажи: Рейнальд, Наследник, Дисмас
Категория: джен, может читаться как преслэш
Жанр: драма, кайнда ужасы
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Рейнальд скорбит, Наследник меняется и исследует, Дисмас мертв.
Примечание/Предупреждения: авторская пунктуация, чутка сюр, времена немного блуждают; частично написано по мотивам игровой сессии автора и игрового ивента; типичные для канона смерти второстепенных персонажей;

спойлер

автор понятия не имеет, может ли ивент с воскрешением поднять убитых Come Unto Your Maker.
Фикбукло: [x]

После Сердца все изменилось.

Рейнальд плохо помнит, что было тогда. Наследник, бледный до синевы, с бесцветными опустевшими глазами и холодным взглядом — словно колючий лед вместо радужек;
незнакомая весталка в алом одеянии, молодая, любопытно заглядывающая в бездонную черноту космоса, с криком раздирающая себе лицо, рыдающая, рыдающая;
темнокожий псарь, сжимающий ошейник своего зверя, заходящийся хохотом, поджимающий узкие губы, глядящий исподлобья;
Дисмас с его спокойной уверенностью, грохот его пистолета и свист кинжала.
И еще Рейнальд помнит —
ужас, разрывающий сердце
полный боли крик откуда-то позади
синева и звезды, вспышки перед глазами
ладонь размером с него самого, когтистая, крепкая, с содранной кожей
Дисмас, отталкивающий его руку, еле стоящий на ногах
указывающий на Дисмаса тонкий палец Наследника

тишину.

***

Рейнальд не знает, как они выбрались оттуда. Он очнулся уже в городе, на своей койке, с пустотой в голове, с дрожащими руками; эй, окликнул он Дисмаса, еще толком не проснувшись,
и только потом вспомнил, что звать некого.

Сложно сказать, были ли они друзьями. Первые, явившиеся в этот город, ветераны, позабытые Наследником, по старой привычке они спали на одной кровати (Дисмас выбрал верхний ярус, Рей — нижний), вместе ходили в бар, вместе помогали наставлять новичков,
ругались до хрипоты и звона стекол, иногда не разговаривали неделями;
но после Сердца Рейнальд нашел себя сжимающим ворот Наследника, рычащим ему в лицо — ты обещал, что мы выберемся вместе, ты обещал, черт тебя дери, обещал!
Наследник отцепил его пальцы по одному и, уставившись ему в глаза, проговорил тихо и словно пытаясь утешить:
— Я тебя не держу. Уходи, если хочешь.

Рейнальд остался.

***

Рейнальд пришел на его могилу, как только смог себя заставить. Черный камень и золотая краска, выбитый на надгробии меч; Рейнальд сел рядом, скрестив ноги, опустил голову.
Он бывал здесь и раньше, но не так. Он знал, что такое скорбь, но сейчас она казалась особенно острой. Что-то выло в его груди, скребло по ребрам, рвалось наружу — яростная, обжигающая боль потери; не выдержав, Рейнальд закрыл глаза.
Это было неправильно. Он знал — откуда-то, — что могила пуста, что тела здесь нет
(Дисмаса здесь нет)
(Дисмаса нет);
и он вскочил на ноги, и он сбежал, чтобы больше никогда не возвращаться.

***

После Сердца Наследник редко выходил из своих покоев. Рейнальд столкнулся с ним внезапно, уже после заката, когда шел из Аббатства в казармы; Наследник сидел под статуей, глядя в небо, и не поднялся, даже когда Рейнальд подошел почти вплотную.
— Ты еще здесь? — спросил Наследник и перевел на него взгляд. В сумерках его глаза, всегда светло-серые, казались почти черными, и Рей ощутил неожиданный укол страха — обычный для походов, но не для города.
— Как видите, — проговорил он наконец, решив, что молчал слишком долго. Прозвучало безразлично и глухо.
Наследник промолчал. На его ладони сидел комар — странный, слишком крупный, — но не торопился кусать, перебирал лапками, словно прислушиваясь; Наследник делал вид, что не замечает его, но иногда косился вниз.
— Я найду тебе занятие, Рейнальд, — произнес Наследник привычно мягко (что-то в его тоне было не тем). — А теперь прости, у меня назначена встреча.
Пожав плечами, Рейнальд отвернулся. Ему не было дела до Наследника и его таинственных встреч; ему показалось, что позади что-то прозвенело — тихо и высоко, как комариные крылья.

Рейнальд проснулся от звона колоколов. На улице кричали — весело, полными радости голосами, — и казарма была пуста; Рейнальд сел, на мгновение закрыл лицо руками. Что-то было не так, но он не понимал, что.
Поэтому он потянулся за мечом.

Холодный воздух города пах смертью, и казалось, что он один замечает это. Рейнальд шел сквозь празднующую, веселящуюся толпу и не знал, куда идет и зачем; что-то тянуло его, будто зацепив крюком под ребра, так знакомо, так мучительно знакомо. Кружилась голова. Чужой хохот отдавался в его ушах гулом.
Знакомый псарь — темнокожий, хмурый, с острым взглядом, — остановил его у входа на кладбище и больно вжал в ладонь деревянный идол; Рейнальд поблагодарил его кивком и скользнул в приоткрытые ворота. Пес гавкнул ему в спину — негромко, но Рейнальд услышал.
Что-то шевельнулось в тенях (бледно-серый хитин, сильные лапы, изогнутая в вечном оскале пасть), но он не стал проверять, что. Кладбище было небольшим, и Рейнальд заметил этих четверых сразу: стоящий спиной к нему сгорбившийся Наследник, сидящая на земле у собственного надгробия весталка (кровь на ее животе и груди, разорванное одеяние), бездумно точащая лезвие своей алебарды дикарка (сбившиеся в колтуны грязные волосы, белесый шрам через все лицо и шею, уходящий под одежду — след, оставленный Свиным Королем),
Дисмас, сидящий на своем надгробии и чистящий яблоко ножом.
Рейнальд забыл, что нужно дышать. Рейнальд забыл, как это — дышать.
Дисмас расплылся в улыбке, заметив его, соскользнул на землю (так плавно, так плавно, люди не могут так двигаться), направился к нему, небрежно толкнув Наследника плечом. Рейнальд смотрел ему в лицо, только в лицо, потому что казалось — если взгляд соскользнет, случится страшное.
— Рей, — Дисмас улыбнулся шире, и Рейнальд увидел
острые треугольные зубы
угольная чернота нёба
багровые щупальца, выскользнувшие наружу.
— Давно не виделись, — сказало то, что раньше было Дисмасом, и потянулось его обнять.



Название: a mocking thirst
Размер: драббл (664 слова)
Пейринг/Персонажи: Наследник, Графиня
Категория: джен
Жанр: slice of life
Рейтинг: G — PG-13
Краткое содержание: Наследнику очень интересны вампиры
Примечание/Предупреждения: очень ядреные хэдканоны, легкое АУ; авторская пунктуация
Фикбукло: [x]

Разумеется, она ждет его в винокурне. Бледная до серости, тонкорукая, с выцветшими от времени волосами, уложенными в сложную прическу; она смотрит, чуть прищурившись, и улыбается неизвестно чему. Глаза у нее блеклые, как туман, но живые, с безумным звериным голодом в глубине зрачков, и от этого на мгновение становится жутко.
— Знал, что найду тебя здесь, — говорит он и закрывает за собой дверь.
Она пожимает плечами:
— Где же еще мне быть?
Она висит вниз головой в паутине веревок прямо над старым, рассохшимся деревянным чаном; по шее змеятся раны, старые и совсем недавние, и засохшая на лице кровь кажется боевым раскрасом. Снять отсюда, одеть в броню, растрепать волосы — и любой принял бы ее за одну из северных варварш...
Впрочем, нет. Слишком она бледная и хрупкая — видно, что никогда в жизни за оружие не бралась; тонкая шея, тонкие руки, тонкая талия, только ног не видно. Далекий предок, подвешивая жертву к потолку винокурни, постарался соблюсти нормы приличия и заключил подол платья в тонкую сеть ремешков; вышло похоже на кокон.
— Знала, что ты придешь, — перебивает она его мысли, и в чужом звонком голосе слышится сдержанное нетерпение.
Теперь его очередь пожимать плечами.
— Голос в моей голове рассказал, где тебя искать.
Она кивает, словно не услышала ничего нового, и еле заметно шевелится в путах — потягивается, наверное, или ослабляет узлы; не то чтобы ему было дело. За столько лет в этих веревках, должно быть, у нее затекло все, что вообще может затечь. Если вообще может. Вряд ли для порождений непознаваемого древнего чудовища существует такая проблема.
— Как твое имя? — спрашивает он мягко, припомнив прочитанный не так давно трактат по демонологии и наставления одного из своих воинов, старого араба. — Голос называет тебя Графиней.
— Можешь звать меня так.
Ее голос звучит спокойно, она выглядит спокойной, но глаза — живые, живые, — выдают и любопытство, и легкую тревогу; если он понял все правильно, тревожится она не зря.
— И все же?
Вздохнув, она на мгновение закрывает глаза — от усталости ли, пытаясь ли смириться с грядущим, какая разница? Он все равно получит ответ.
— У меня нет имени, — признается она наконец, и ее полные губы расползаются в улыбке, обнажая мелкие острые зубы. — Создатель пожелал дать мне только цель.
Снова повисает тишина. Они рассматривают друг друга — почти одинаково бледные, почти одинаково худые и сероглазые; он неторопливо поправляет манжеты, скрывая вырезанные на запястьях оккультные символы, она пытается размять руки.
Раньше он сказал бы, что это странно — разговаривать с человеком, висящим вниз головой; но это было давно, так давно. Многое произошло. Ко многому пришлось привыкнуть.
— Ты лишь начинаешь изучать тонкие науки, — ее голос тих и почти нежен, и заворожил бы любого (только он — не любой), — и жаждешь знаний. Я понимаю. Скажи, какой помощи ты от меня хочешь, и я назову свою цель.
— Я скажу, какой помощи хочу от тебя, и ты обманешь, — отвечает он в тон. — Сперва цель. Потом сделка.
Она колеблется — это тоже видно по глазам, — она пытается придумать, как схитрить; но годы и годы, проведенные здесь, в этом коконе, не пошли ей на пользу. Вопрос задан, и задан прямо. Она не сможет солгать.
Когда она наконец говорит, ее голос похож на стрекот и скрежет:
— Посланница. Я Посланница.

— Вот что мы сделаем, — говорит он, разрезая веревки кинжалом. — Ты вернешься в Алый Двор, в свои владения. Мои воины уже прикончили Барона и измотали Виконта, так что это не будет проблемой. Потом ты пришлешь приглашение. Если потребуется, не одно, чтобы воины смогли расчистить мне путь.
Она соскальзывает на пол слишком медленно и плавно для человека, с неестественным до жути изяществом, и оказывается выше него на полторы головы. Платье все еще прикрывает ее ноги, и на мгновение ему чудится, что это и в самом деле кокон, чудится хитин вместо кожи и блестящие фасетчатые глаза вместо человеческих;
но наваждение отступает, словно и не было его.
— А потом мы поговорим на равных, — заканчивает он и смотрит в чужое лицо снизу вверх. — Обсудим перспективы сотрудничества.
Посланница улыбается — по-настоящему, так, что рот расползается почти от уха до уха; ее глаза сияют неподдельным интересом и голодом разумного, опасного хищника, и он поздравляет себя с победой.
— Обязательно обсудим, — скрежещет она сквозь улыбку. — Наследник.


Название: to the rhythm of the war drums
Размер: драббл (720 слов)
Пейринг/Персонажи:

Ввулф

Йонду/

разбойник

Крэглин,

Наследник

Предок
Категория: джен с элементами слэша
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: очередная атака на Город обернулась для всех глубокой жопой
Примечание/Предупреждения: мат, авторская пунктуация,

спойлеры

кроссовер с мувиверсом "Стражей Галактики", Предок все еще мудак; автор хэдканонит, что Предок и Наследник принадлежат древнему роду стражей Темнейшего
Фикбукло: [x]

Они встречаются посреди дымящихся развалин, среди пламени и пепла; Крэглз перетягивает неглубокую рану, зажав бинт в зубах, и слишком поздно слышит тяжелые шаги. Его группа мертва, остальные солдаты Наследника отступили в лес и увели за собой горожан; теперь здесь только разбойники, мертвые и живые, и он.
— Крэглз, — слышит он и поднимает взгляд.
Ввулф ни капли не изменился за этот год — только шрамов, кажется, стало больше. Ввулф смотрит на него сверху вниз, опираясь на свой щит, и раньше Крэглза пробрал бы холодный пот от такого взгляда, но сейчас он слишком устал, чтобы бояться. Что будет, то будет. Он всегда знал, что умрет не в постели.
— Знал, что найду тебя здесь, — говорит Ввулф и подходит ближе. — Дай угадаю, сам вызвался? Что-то вроде "я все о нем знаю, босс, отпиздим этого ублюдка — и глазом моргнуть не успеете"?
Странно, но Ввулф не злится. Ввулф не способен злиться и говорить одновременно; его ярость сжигает города и оставляет несогласных повешенными на придорожных деревьях, и будь он в ярости сейчас — Крэглз бы уже собирал собственные кишки.
Вот только он еще жив, и эта темнота в чужих глазах — усталость, а не злость.
— На самом деле, это все сказал Наследник, — Крэглз пожимает плечами и не отводит взгляд. — Включая "ублюдка". Мол, ты мой бывший босс, мне и разбираться... Я сказал, что эта херня так не работает, но кто бы послушал.
Ввулф хмыкает и поудобнее опирается на щит. Руки у него, замечает Крэглз, чуть заметно дрожат; раньше бы, может, потянулся, взял в свои — будь это хороший день, на него бы даже не рявкнули за "содомитские нежности". Просто... босс не молодеет, вот и все.
Несмотря на все случившееся, Крэглзу все равно больно видеть его таким.
— Ты садись, — он машет рукой и кривится от боли. Криво наложенная повязка набухает от крови под его взглядом; рану нужно заговорить или хотя бы зашить, но их весталка мертва, а все доктора прячутся в лесах. Честно? Крэглз не уверен, сколько у него еще времени. — Поговорим напоследок.
— Может, я пришел тебя убить, — Ввулф хмыкает снова. Его лицо показалось бы непроницаемым кому угодно другому, но Крэглз провел с ним слишком много лет и знает, когда он шутит.
Сейчас он видит шутку и хорошо скрытую тоску.
— Хотел бы — уже убил бы. Перестань, Ввулф, садись.
Ты устал, не говорит Крэглз. Твой щит слишком тяжелый для всего этого дерьма, не говорит Крэглз. У меня осталось минут десять, не говорит Крэглз.
Ввулф тяжело вздыхает и садится — прямо на щит, по-южному скрестив ноги. Теперь его очередь смотреть снизу вверх, но Крэглз не чувствует превосходства. Никогда не чувствовал.
— Почему ты ушел? — спрашивает Ввулф и смотрит ему в глаза, и Крэглз почти вздрагивает от ничем не прикрытой горечи в темноте зрачков.
От этого, а потом — от гнева.
— Потому что ты похитил ребенка, Ввулф! — рявкает он и дергается вперед — слишком резко, едва не теряя равновесие. Он выправляется, но все еще видит, как дрогнули чужие руки — будто Ввулф хотел его подхватить. Перед глазами темнеет. — Ребенка! Я не подписывался на такое дерьмо!
— Его отец...
— В свиной жопе видел я его отца и тебя в придачу!
— Его отец — полный уебок, — продолжает Ввулф спокойно, но Крэглз видит в его глазах опасный блеск. Перебьешь меня еще раз, и твои кишки будут собирать по всему городу, говорит он, но Крэглз слишком зол для этого всего. Какое право он имеет... — И прямо сейчас ты на него работаешь.
Что?
— Что?
— Так и думал, что ты не знаешь, — Ввулф кивает. — Понятия не имею, зачем ему нужен был сын... теперь и не узнаю. Оставил его себе. Он в порядке, если тебе интересно.
Разумеется, Крэглзу интересно, но прямо сейчас он не может выдавить ни звука. Блядь, он не уверен, что может хотя бы вдохнуть. Кажется, его десять минут только что превратились в пять; кажется, один из этих мудаков все-таки сломал ему пару ребер, а он понял это только сейчас. Охуенно. Просто замечательно.
— ...ин? Крэглин, твою мать!
— Да, — с трудом выдыхает он и пытается посмотреть Ввулфу в лицо, но все, что видит — тени и отблески пожара. — Я здесь. Пока здесь.
Ввулф смеется, тихо и хрипло, но в этом смехе нет ни капли веселья.
— Что ты за мудак такой, Крэглин, — говорит он тихо. — Я только понадеялся вернуть тебя обратно, а ты помираешь. Так нечестно.
Крэглз правда хочет ответить, но язык не слушается, и сложно дышать. Последнее, что он чувствует — чужие руки, бережно подбирающие его под спину; кажется, Ввулф опять бросил свой щит, думает он,
а потом он уже ничего не думает.


Название: проблеск света, маяк золотой надежды
Размер: драббл (371 слово)
Пейринг/Персонажи: Оккультист/Отродье, жирный намек на Рейнальд/Дисмас, упоминаются Шут, Дикарка и Чумной доктор
Категория: слэш
Жанр: slice of life, кайнда юмор, местами элементы драмы
Рейтинг: G — PG-13
Краткое содержание: надо радоваться, не надо напрягаться (ц)
Примечание/Предупреждения: нетипичный Рейнальд, который еще и прозвища всем придумал; название - отсылка к городскому событию "A Ray of Sunlight"; авторская пунктуация
Фикбукло: [x]

Когда на городскую площадь въезжает безбожник верхом на рогатом чудовище, Рейнальд едва не роняет кружку с пивом.
Безбожник — смуглый и хрупкий, в размотавшемся зеленом тюрбане и накидке в тон, — сжимает коленями звериные бока и смеется, задрав голову к небу. Рейнальд и рад бы думать, что это смех безумца и что сейчас этот прогнивший насквозь город поглотят тени, по стенам поползут лозы алой плоти, из-под мостовой вырвутся щупальца твари, что древнее этой земли
(за последние годы Рейнальд видел многое, очень многое),
но нет. Безбожнику просто весело. Может быть, он даже счастлив.
Они живут в одной казарме, в конце концов. Рейнальд многое знает о своих товарищах по оружию, и даже, вот удивление-то, их имена — просто не видит смысла их использовать.
— Он мертв! — кричит безбожник и раскидывает руки так, будто готов объять небеса. — Свиной бог мертв!
Таверна за спиной Рейнальда взрывается аплодисментами. Сердце Рейнальда падает куда-то в желудок.
(спасибо клювастой докторше, теперь он может отличить одно от другого еще и на ощупь.)
Где остальные, хочет спросить он, но голос не поддается ему. Где Дисмас. Где тот безумный шут с его проклятыми колокольчиками на шапке, фокусами с раскладным копьем и игрой на лютне посреди ночи... нет, ладно, по шуту он не будет скучать. Где Дисмас?
Безбожник наконец опускает голову и тут же прикладывается поцелуем к звериному рогу, потом к другому, потом к клейму; безбожник обнимает мощную шею чудовища и покрывает его морду поцелуями, а то лишь фыркает и вздрагивает. Рейнальд смотрит на них, и в животе сворачивается ледяной змей, похожий на отвращение и ненависть одновременно; как они смеют радоваться, думает он, когда Дисмас мертв?
Он уже почти вытаскивает меч, когда на его ладонь ложится чужая, широкая и сильная.
— Угомонись, — советует варварша. Голос у нее сильный и неприятно высокий, почти визгливый. — Тут твой полюбовничек. И ходячая лютня тоже, но вот этому я уже не так рада.
Рейнальд переводит взгляд обратно и вздрагивает, потому что видит — Дисмас, невесть откуда взявшийся, щербато ухмыляется во весь рот и смотрит прямо на него. В этот раз нет передних зубов, но вырастить их — не проблема. Весталке он доплатит.
(шут торчит рядом, как приклеенный, льнет к звериному боку, но сейчас уже не до шута)
— Вали уже к нему, — варварша хлопает его по спине, и Рейнальд все-таки проливает позабытое пиво.
И, разумеется, валит.