[brass pangolin cold]

Что это я, действительно. Все тащат к себе свое фбшное, а я - нет. Непорядок.

***
Самое главное правило шиппера: нет контента - сотвори его сам!
Не можешь найти хоть что-то качественное про Реймонда (и вообще по ревелэйшенс) - напиши это.
Эти два драббла я писала в самолете по пути в/из Москвы от величайшей скуки. Так что можно честно сказать: Шок, без тебя этих текстов не было бы

Название: Приготовьтесь ко взлету
Автор: [J]Cicero.lover[/J]
Размер: драббл (452 слова)
Пейринг/Персонажи: Реймонд Вестер, Паркер Лучиани, упоминается односторонний Реймонд/Паркер
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: к слову о том, как этим двоим удалось выбраться.
Примечание: все еще авторские допущения, доля сюрреализма присутствует


А как еще я мог спасти нас обоих? Джессика угнала единственный оставшийся катер. Ну да, разумеется, стоило ее предупредить, что наш эффектно перевернула у самого борта «Королевы Зенобии» Рейчел, мир ее душе. Вплавь? Да не смешите. Слишком далеко, слишком опасно: это я иммунен к T-Abyss, а Паркер-то нет, и никогда не будет.

Каждое превращение – это маленькая смерть.
Это как прыжок в реку, кишащую крокодилами. Летишь вниз и не знаешь, выдернет ли тебя назад: все ближе оскаленные пасти, чешуйчатые морды.
Это как падение в бездну: все глубже, глубже и глубже, и реальность осыпается вокруг осколками витражей, и ты один – навсегда один.
И так медленно, столетие на кубический сантиметр, отрастают крылья.
Сначала костяк: острым краем разрезает мышцы - волокно за волокном, – затем кожу, и каждый разрыв отчего-то смакуется телом, как хорошее вино. Все больше костей, все длиннее крылья, и вот, казалось бы, уже все – но нет.
Лопатки жжет, и этот огонь распространяется дальше и дальше по свежевыросшему: это мышцы, связки, нервная ткань. Немногим медленнее – и это было бы нестерпимо, но хоть здесь мне повезло.
Кожа приносит облегчение, хотя адское желание почесаться нисколько не уменьшается. Просто наличие покрова – это отсутствие боли от каждой пылинки, касающейся оголенных нервов.
Последняя стадия – я знаю по себе – выглядит безумно красиво и так же мерзко. Перья пробиваются сквозь кожу, как белесые бутоны, совсем тонкие еще и влажные.
И когда последняя капля влаги испаряется, словно бы расцветает в одно мгновение целое поле цветов.
Будто веревка, натянутая уже до предела, наконец спружинивает, и мощные челюсти смыкаются в миллиметре от кожи.
И реальность снова взметается вокруг меня, демонстрируя далеко не самые радужные перспективы.

Мое дыхание тяжело, а кожа горяча в противовес ледяной воде, в которой я стою на коленях.
И тот, ради кого я пережил – добровольно! - эту пытку, не сводит с меня изумленного взгляда.
Так больно, так хорошо: и рвется на части сердце, и сладко вздрагивает душа.
Я поднимаю его на ноги рывком и крепко обхватываю за талию.
— Не глупи, - шиплю, пока не надумал вырываться. – Я тебя иначе не вытащу.
Он как-то странно поводит подбородком – кажется, кивает – и обнимает в ответ.
Мы стоим, крепко прижавшись друг к другу, и это могло бы показаться интимным, если бы не обстоятельства.
Не буду врать: я наслаждаюсь даже такой мимолетной возможностью его коснуться.
— За перья не дергать, не шевелиться, приятного полета компанией «Реймонд-эйрлайнс», - бормочу я скороговоркой и чувствую его смешок кожей шеи.
От поясницы до кончиков крыльев пробегает последняя волна боли, когда я делаю пробный взмах.
И за миг до того, как «Королева Зенобия» уходит на дно вместе со всеми мутантами, секретными лабораториями и тайнами, я отталкиваюсь от затопленной палубы и взмываю к облакам, осторожно держа старого соратника в объятьях.

Название: И так каждый раз
Автор: [J]Cicero.lover[/J]
Размер: драббл (549 слов)
Пейринг/Персонажи: Реймонд Вестер, Джессика Шерават, упоминается односторонний Реймонд/Паркер
Категория: преслэш, прегет
Жанр: повседневность
Рейтинг: G - PG-13
Краткое содержание: Агенты Tricell не только работают...
Примечание: авторские допущения: каноном не подтверждено, но и опровержения там не было


Он появился в дверях, словно путник из старых легенд и голливудских фильмов. Пусть не шел снаружи дождь, не свешивались из-под капюшона спутанные волосы и не блестели во вспышках молний глаза – небольшие отличия от канона никогда не помешают.
Он оглядел танцпол, будто только проснулся, и еле заметно вздрогнул.
У замершей в центре зала женщины расширились глаза.
Они двинулись навстречу друг другу одновременно: мужчина – быстрым широким шагом, женщина – танцующей походкой.
— Джессика.
— Я тоже рада тебя видеть, Реймонд.
— Какого черта? Разве ты не должна быть на задании?
Названная Джессикой заливисто рассмеялась.
— Тебя дезинформировали, малыш. Мое задание окончено, а нового пока не дали. – Ее лицо озарила широкая улыбка. – Слушай, если тебе нечего делать – как насчет потанцевать со мной?

Играло танго.
— Я ожидал увидеть кого угодно, но не тебя.
— И зомби, и Текучего, и Паркера?
— Меня настораживает то, что они стоят в одном ряду.
Джессика игриво закинула ногу на бедро партнеру.
— Не сомневаюсь, ты точно так же могла бы закинуть ее мне на плечо. Как насчет убрать конечность на место? Время таких маневров еще не пришло.
— Как ты меня все-таки любишь…
— Это был комплимент, - Реймонд тонко улыбнулся, - твоей растяжке.
— А это был ответ. Я имею в виду, насчет «стоят в одном ряду».
Мужчина на миг потемнел лицом.
— Ясно…
— Ты правда думал, что это незаметно? Дурак.
— Может, не будешь так льнуть ко мне?
— Танго – танец страсти. Вдвойне дурак.
Странная, должно быть, была картина со стороны: словно скала и накатывающие на нее волны.
— Перестань, Шерават. Ты ведешь себя, как девчонка-подросток, первый раз дорвавшаяся до мужчины.
— А ты – как собака на сене. Ни себе, ни людям.
— Это мое дело, не находишь? Тем более, тебе все равно теперь ничего не светит.
— Не нахожу. Как же надо себя не любить, чтобы отказываться, когда предлагают?
— Повторяю: это мое дело.
Джессика на миг скользнула ближе, прижавшись всем телом.
— Поправь лиф, у тебя сейчас грудь выпадет.
— Пур-ританин… Сам бы и поправил.
— Извини, не имею желания лапать за грудь женщин старше меня, – мужчина ухмыльнулся.
— Это была подлая месть. Тебе, кстати, не жарко в этом костюме? Еще бы смокинг надел.
— В следующий раз так и поступлю, специально для тебя.

Музыка взвилась атакующей змеей в последний раз и замерла, словно ухваченная охотником за шею.
Мужчина и женщина отступили друг от друга, взглянули критически.
— Мне пора.
— Сбегаешь?
— И не надейся. Я вообще-то по дороге в гостиницу зашел – мне улетать завтра утром.

Он уже направился к выходу, но у самых дверей его окликнули.
— Реймонд!
Он обернулся.
— Будь осторожней. Я слышала, что синьора Гионне собирается поручить тебе что-то.
На секунду во взгляде мужчины мелькнуло беспокойство.
— Предыдущее ее поручение окончилось появлением у меня контролируемой мутации. Надеюсь, в этот раз задание будет не настолько специфичным?
— Я не знаю. Потому и прошу быть осторожней.
Он вздохнул.
— Хорошо.

Два месяца спустя Реймонд сидел на неприступном утесе и жалел, что не послушал коллегу.
«Африка, - вздохнул он про себя, - такая Африка. Одна надежда, что скоро прибудет вертолет».
Маджини, столпившиеся внизу, пытались сбить его палками. Он размышлял, как скоро организм восстановит резервы и сможет, наконец, вырастить что-нибудь полезное.
До появления в болотной деревне Криса и Шевы оставалась неделя.


А это было написано - вот неожиданность! - от великой скуки после Нового года, когда интернет глючил, ночью спать не хотелось, а делать было попросту нечего. Плюс надо было уже собирать отрывки витающей в воздухе идеи в одно целое.
Изначально текст был совсем другим, но вот только одна гигантская фактическая ошибка и нежелание писать АУ (и бета-Барсик, да) заставили переписывать его почти целиком. На мой взгляд, окончательный вариант лучше)

Название: Эдонианская дева
Автор: [J]Cicero.lover[/J]
Размер: мини (2517 слов)
Пейринг/Персонажи: Альберт Вескер, Эльза Мюллер, упоминается Джейк Мюллер
Категория: гет
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Обычно у небанальных знакомств бывает такое же продолжение.

"Просто превосходно, — подумала она, аккуратно прикоснувшись к еловой лапе так, чтобы не потревожить снег. — Просто замечательно".
Только она могла отправиться встречать новый год с друзьями в лес и потеряться. И что теперь ей делать?
Было не столько страшно, сколько обидно. Прекрасная же выдалась погода, только гулять и наслаждаться, а она торчит тут в полном одиночестве, гладит елки и размышляет, в какой стороне город. Ну, и слушает отголоски фейерверков, куда уж без этого.
Девушка сморгнула слезы и торопливо вытерла глаза. Плакать на морозе — нехорошо, а с косметикой — тем более. Наверняка тушь потечет, если не уже: вот и полоса на варежке подозрительная какая-то...
— Что вы здесь делаете?
Девушка вздрогнула и дернула рукой, потревожив ветку. Та качнулась, уронив практически весь снег, который на ней был, но девушка этого уже не видела, во все глаза глядя на говорившего. Ничего необычного, правда, в нем не было — за исключением того, что он находился здесь и сейчас.
— Это охраняемая территория, — холодно произнес мужчина, не отводя от нее ледяного взгляда. Только сейчас девушка увидела контуры какого-то строения за его спиной.
— П-простите, — пробормотала она. — Я заблудилась.
— Я так и подумал, — голос был спокоен и серьезен, но она увидела, что уголок губ мужчины дернулся. Улыбка? Усмешка? — Но находиться здесь все равно нельзя. Так что
уходите.
— Но я даже не знаю, в какую сторону идти! — в отчаянии вскрикнула она.
— Фейерверки слышите? Вам туда.
— Через все сугробы по прямой? Вы издеваетесь?
Мужчина замолчал, по-видимому, размышляя над контраргументом.
— Пожалуйста! Я ведь не так уж и много прошу, просто покажите мне, как добраться до шоссе.
— Я вас даже выведу сам. А то вдруг снова заблудитесь, — хмыкнул он и отвернулся. Она нервно улыбнулась.
— А вам можно отлучаться с поста?
"Дурочка, — тут же обругала она себя. — Так он тебе и сказал, ага".
— Ожидаемый вопрос, — фыркнул он, оглянувшись. — Я бы не стал предлагать, если бы не мог.

Она шла за ним по пятам, отчаянно стараясь не отставать: в шубе было очень неудобно пробираться сквозь сугробы. Как она вообще смогла забраться так далеко? Местность она решительно не узнавала: не так уж и часто сюда выбиралась, к тому же, было темно, и вообще — как можно ориентироваться среди абсолютно одинаковых елок?
Но он ориентировался, и вполне успешно; и, кажется, вел ее к тому самому зданию, от которого вначале прогонял.

Вскоре они выбрались на широкую тропинку.
— Посмотрите, — он указал рукой вперед, на свет. — Там дорога, но напрямую к ней мы не пойдем — овраги. Проще будет пройти немного в ту сторону, — он махнул рукой влево, — и на первом же повороте свернуть. Выйдем прямо к шоссе, гарантирую.
Она нахмурилась, не совсем понимая, зачем он рассказывает это.
— Вы сейчас уходите? — она чуть не продолжила: "И оставите меня одну, здесь?"
— Я бы с радостью, но нет, — судя по его голосу, непроизнесенное он прекрасно услышал. — Всего лишь описал дальнейший маршрут, чтобы вы действительно не заблудились снова, если потеряете меня из виду. В тяжелых шубах сложно быстро передвигаться.
— По себе знаете? — не удержалась она и тут же прикусила язык. Господи, стоило ей только расслабиться — сразу начала ехидничать.
К ее удивлению, мужчина усмехнулся.
— Было дело однажды. Проспорил. Бурная молодость, — он хмыкнул, по-видимому, вспомнив.
— Карточный долг — дело святое? — неуверенно улыбнулась она.
— Именно.

Дорога оказалась неожиданно близко — всего пять минут ходьбы. Пустынная, будто вымершая — понятно, почему она не слышала машин. Логично: все празднуют, зачем им сюда...
— Я вас подвезу. Врагу не пожелал бы идти пешком в такой мороз.
Она обернулась. Оказывается, задумавшись, она пропустила один немаловажный пункт — серое здание за ее спиной и парковку. Мужчина уже стоял там, засунув руки в карманы, и внимательно на нее смотрел.
— Неужели вам можно так надолго отлучаться?
— Пока вы любовались пейзажем, я связался с начальством. Так вы едете или еще не насмотрелись?
Кажется, она покраснела.
— Видимо, это "да". Тогда подождите еще немного.
Он отошел подальше, почти к самым дверям, так что девушка не могла понять, что он там делает. Похоже, говорил с кем-то по рации.

Через несколько минут, когда она совсем замерзла, из дверей быстрым шагом вышел еще один мужчина — без куртки, в торопливо замотанном шарфе. Он подскочил к ее провожатому, что-то произнес — негромко, но очень выразительно приподняв при этом бровь, — и замер, услышав такой же тихий ответ.
Что там происходит?
Девушка встала на носочки и вытянула шею, но все равно ничего не увидела, кроме того, что ее провожатый что-то спрятал в карман куртки.

Она никогда не разбиралась в машинах, но эта, похоже, была дорогой. То, как мужчина вел себя рядом, его немного беспокойный взгляд, ставшие необычайно осторожными жесты — все говорило об этом.
Да и вообще, она никогда раньше не видела похожих автомобилей.
— Дорогая машина? — поинтересовалась она, внимательно наблюдая за тем, как мужчина пытается завести двигатель.
— Друг одолжил. Если я хоть немного ее поврежу — будет плохо. А так — да, недешевая, — пробормотал он, не отрываясь от работы. — Ну, давай уже... Наконец-то!
Когда машина тронулась с места, он торжествующе усмехнулся и, стянув с головы капюшон, обратился к девушке:
— Полагаю, я имею право узнать ваше имя?
— Конечно, — она смущенно опустила взгляд. — Эльза Мюллер. А вы?
— Вы немка? — он казался удивленным. — Немного... необычное имя.
— Моя бабушка была немкой, — пожала она плечами. — В честь нее мама меня и назвала.
— О. — он сделал паузу, отвернувшись на несколько секунд от дороги и бросив на Эльзу изучающий взгляд. — Простите, я не представился... Альберт.
— Тоже немецкие корни? — удивилась она. — Надо же, какое совпадение.
— Можно и так сказать, — хмыкнул Альберт.
Только сейчас она заметила его легкий акцент. Заметила — и тут же обругала себя. "И много еще, интересно, я пропустила?"
— Может, перейдем на "ты"? — неожиданно предложил Альберт. — Ехать нам еще полчаса как минимум.
— Давай, — с удивлением отозвалась Эльза, рефлекторно повернув голову на голос — и тут же увидела еще кое-что. — Подожди, ты что, без шапки? В минус тридцать?
Альберт пожал плечами.
— Мне не холодно. Я вообще редко мерзну.
— Слушай, — Эльза едва не рассмеялась от дурацкой идеи, пришедшей ей в голову. — Ты не будешь против, если я в благодарность свяжу тебе что-нибудь?
Альберт притормозил и посмотрел на нее долгим взглядом, после чего слегка качнул головой:
— Не возражаю. Долг — святое дело, даже если его считает таковым только одна сторона.

**

Он честно довез ее до подъезда, хотя она об этом не просила. Сказал, что чувствует за нее ответственность, поздравил с праздником и подождал, пока она войдет внутрь.
Эльза услышала звук отъезжающей машины, когда поднималась на третий этаж.
Соседки в квартире не было — она праздновала с подругами, обещала вернуться до утра, но "утро" — понятие весьма растяжимое. Особенно зимой.
Эльза перерыла все шкафчики и шкатулки, пока не нашла нужное: никто в доме не увлекался вязанием так, чтобы держать нужные принадлежности под рукой.
Хорошая все-таки была ночь. Удачная.

Она не отрывалась от работы почти неделю, дважды распускала ее, услышала много подколов от друзей, но все-таки закончила. Оставалось только отдать.
И только тогда Эльза осознала, что адреса Альберт ей не оставил.

**

Она просто бросила случайный взгляд на окно — и книга вывалилась из рук. Соседка вскрикнула от неожиданности, когда Эльза ураганом пронеслась мимо, к своей комнате; и слегка беспокойно смотрела на нее потом, пока она спешно одевалась в прихожей.
Эльза успела. Вылетела из подъезда в распахнутой шубе и съехавшей на бок шапке, кинулась вперед — и не успела затормозить. Альберт плавно отступил в сторону, чтобы его не сшибли, и подхватил начавшую заваливаться вперед Эльзу.
Она смутилась, подняла взгляд и рассмеялась:
— Ты снова без шапки?
Альберт хмыкнул.
— Говорю же, я почти не мерзну.
Эльза закатила глаза, но через мгновение спохватилась.
"Ты же почти не знаешь этого человека, хватит вести себя с ним, как с близким другом, что на тебя вообще нашло?"
— В общем, держи, — немного смущенно проговорила она и протянула ему свою работу.
Альберт аккуратно принял подарок, поднял к глазам, рассматривая. Скупые, четкие, расчетливые движения — но Эльзе почудилось в них что-то напряженное и несколько недоверчивое, как будто вещь может в любой момент исчезнуть.
— Спасибо, — произнес он негромко, и это показалось много искренней всех прошлых ядовитых слов, утверждений и улыбок, и главное — много важней.
О чем она вообще думает?
— Может, немного прогуляемся? — неожиданно спросил Альберт. — У меня образовалось свободное время.

**

Слухи и сплетни были всегда, но что бы ни говорили люди, Альберт не был ее любовником.
Эльза доказывала это соседке почти полчаса, охрипла и в конце концов просто махнула рукой; но потом пришлось доказывать это еще и матери, которая иногда была абсолютно невыносима, особенно — при переписке. Что толку злиться? Она лишь пытается не допустить повторения ее ошибок.
И ведь не скажешь ей, что Эльза даже немного жалеет о ложности слухов.

**

Это случилось слишком неожиданно, но она ни о чем не жалела.
Альберт был чудесным мужчиной: и внешне, и характером (по крайней мере, он пытался таким казаться), и в постели — хотя последний пункт ей сравнивать, конечно, было не с кем. Это было честью и невероятным везением — получить именно такой первый раз.
Соседка поняла все сразу, стоило ей только увидеть счастливое лицо Эльзы.
— Съешь лимон, дочь моя, — мрачно процитировала она известный анекдот и отвернулась, теребя старый крестик.
Кто знает, о чем она подумала. О том, что ей следовало пресечь эти встречи сразу? О том, что мать Эльзы будет в бешенстве?
Эльзе было тогда все равно.

**

Эльза всегда знала, что, если ее не погубит болезнь, однажды она умрет из-за любопытства.
О чем бы Альберт ни говорил с сослуживцем — это было только его дело, но она все равно подкралась ближе и прислушалась. Она сидела слишком далеко, чтобы ее заметили; но и сама слышала при этом далеко не все.
— ...разложение... быстро приходит в негодность... — монотонно бормотал мужчина. Эльза только сейчас узнала его: тот, у которого Альберт в рождественскую ночь одолжил машину.
Альберт негромко спросил что-то.
— Да! — отчетливо и раздраженно вскрикнул его собеседник. — Недостаточно!
Снова тихий, слегка недоумевающий вопрос.
— Откуда? На улицах хватать, что ли? Заметят, неудобно.
Эльза вздрогнула и закусила нижнюю губу. Сердце знакомо кольнуло — первый признак приближающейся боли. Они что, действительно говорят о...
Альберт одернул собеседника; тот поспешно кивнул и понизил голос. Впрочем, на слышимости это почти не сказалось.
— А твоя..? Когда собираешься вводить в эксперимент?..
— Скоро, — услышала она равнодушный голос. — Очень скоро, не переживай.

Она уехала из Ракун-Сити, бросив учебу — все равно не нравился выбранный факультет, невелика потеря, — и потратила все с трудом накопленные деньги для перелета на родину. Эльзе было слишком страшно оставаться там: лучше уж слушать ежедневные упреки матери.
Кроме того, она не хотела подвергать опасности ребенка.

Мать не ругалась — просто обняла ее за плечи и ласково погладила по голове, словно маленькую девочку, и от этого Эльзе стало еще хуже.
— Ты ведь намерена оставить ребенка, да? — тихо спросила Марта Мюллер, потомственная мать-одиночка.

**

Всю свою жизнь Эльза считала себя разумным человеком, но то, что с ней творилось сейчас, заставляло задуматься: а так ли это?
Альберт, как бы она к нему ни относилась, был властным эгоистом, помешанным на своей работе, и Господи, она никогда не жалела, что сбежала; но она отчаянно скучала по нему.
Может, от этого она начала писать письма.
Длинные, подробные, честные; они скапливались в столе, и Эльза временами перечитывала их, представляя, что бы он мог ответить — но была не настолько глупа, чтобы отправлять их.

**

Она долго не могла придумать имя для ребенка. Все варианты казались дурацкими и неправильными; детское желание назвать дочь Вивьен куда-то испарилось, и вообще, она была уверена, что этот поток женщин разорвется и родится мальчик.
Говорят, если долго думать над какой-то проблемой, решение может присниться. Эльза не верила в это; но однажды ночью ей приснился Альберт, каким он был тогда — слишком спокойным и немного отстраненным, и произнес только одно слово.
"Джейк".

**

Она догадывалась, что мать отреагирует бурно, если найдет все те письма, что занимали уже один из ящиков стола целиком — и, в общем-то, не ошиблась.
Они сцеплялись по этому поводу очень часто, и с каждым разом Эльза отстаивала свою позицию все яростнее. Какая разница, что я делаю, если мне от этого становится легче, шипела она гадюкой; не лишай меня одной из немногих радостей жизни; ты тоже скучала по моему отцу, так какое право имеешь обвинять в том же меня?
Мать пожимала плечами, Эльза раздражалась еще сильнее, пока не фыркала со словами "ой, да думай, как хочешь" и не уходила к себе грациозной ковыляющей походкой, придерживая одной рукой немаленький уже живот, а второй — разболевшееся сердце.

**

Было сложно, на самом деле. Эльза сдуру съехала от матери, не выдержав постоянных ссор; возвращаться мешала гордость, а воспитывать ребенка в одиночку все же тяжело, особенно для вчерашней студентки, к тому же хронически больной.
Но она справилась. Все же "съехать" — это не "разорвать все отношения"; друзья не забыли ее; а главное — толстая пачка писем переехала вместе с ней.

**

Ближе к вечеру пошел снег, крупными хлопьями при полном безветрии, словно в каком-то шаблонном фильме о любви. В оранжевом свете фонарей он медленно оседал на асфальт, создавая острое ощущение нереальности происходящего.
Романтика, да и только. В такую погоду хорошо ходить на свидания: гулять с благоверным по лесу, обмениваясь ласковыми улыбками, или сидеть в теплом ресторане,
любуясь происходящим снаружи — словом, наслаждаться жизнью.
Эльза дремала на диванчике в гостиной, завернувшись в одеяло, как в кокон. Сынок, это полуторогодовалое неугомонное чудо, был отдан на выходные бабушке, и Эльза с радостью бы наслаждалась жизнью — но слишком хотела просто полежать, ни о чем не думая.
Звонок в дверь прервал все ее планы.
— Кто? — крикнула она, торопливо выпутываясь из кокона — благо квартирка была маленькая, да еще и с хорошей звукопроницаемостью. Удобно все-таки: вроде и минус, а на самом деле — плюс.
— Это я, — сообщили с другой стороны подозрительно знакомым низким голосом.
Эльза покачнулась. На подгибающихся ногах она двинулась вперед, прильнула к глазку и ахнула.
Она торопливо сдернула дверную цепочку, щелкнула замком и распахнула дверь.
— Альберт!
Он шагнул вперед, подхватил ее, уже начавшую было оседать, и легко поставил на ноги.
— Здравствуй, Эльза.
Словно и не было этих двух лет, подумала она, уткнувшись лицом ему в плечо. С ума сойти, как же я по нему скучала, оказывается, по нему и его дурацким привычкам.
Кстати о них.
— Ты снова без шапки? — подняв голову, рассмеялась она.
Альберт равнодушно пожал плечами.

Сон. Это был просто сон.
Эльза свернулась в клубок, обхватив себя руками и даже не пытаясь стереть бегущие по щекам слезы.

**

Джейк недоумевал, почему она до сих пор любит Альберта — а она не могла объяснить. Не потому что у нее не хватало слов на описание — нет, вовсе нет!
...Ну ладно, по крайней мере, не только поэтому.
Просто она сама все еще не понимала, почему.

**

Она хранила свои письма до самой смерти, тщательно спрятав их все в одном месте — и хотела рассказать Джейку о них, но не успела.
Джейк нашел их сам; много после и абсолютно случайно, побывавшие в руках множества агентов DSO; вздохнул тоскливо и поблагодарил матушку за еще в детстве привитое терпение.
Незадолго до того в одном из баров Флориды он столкнулся с Редфилдом; мужчина, казалось, был пьян, но взгляд - трезвый, решительный, отчаянный, - выдавал его. Джейк видел такое раньше, чувствовал на своей шкуре. Он знал, что происходит с Редфилдом, а потому поблагодарил, не в силах обвинять, как делал это во время их последней встречи. А потому заговорил с мужчиной, который был старше его всего на девятнадцать лет - а казалось, на все тридцать.
Джейк слушал историю, что рассказывал ему собеседник негромким голосом, спокойным, казалось бы - но эти оттенки и перекаты интонаций говорили об ином: вина, тоска и сожаление, и ностальгия - "как же давно это было, с ума сойти", - и тихая грусть. Он слушал, веря и не веря в происходящее.
Редфилд рассказал все, что знал о Вескере; несмотря на это - и во многом благодаря этому, - Джейк продолжал поражаться: как можно было любить такого подонка так долго и сильно?
Впрочем, он не обольщался. С такой-то наследственностью - дай Боже, чтоб его обошла подобная участь.

Ну и самое последнее, ушедшее во внеконкурс; оно же - моя вторая попытка написания постельных сцен. Вот только из-за отсутствия опыта - во всех смыслах, - рейтинга не получилось...

Название: Ее пламя
Автор: [J]Cicero.lover[/J]
Размер: драббл (690 слов)
Пейринг/Персонажи: Ингрид Ханниган/Хелена Харпер
Категория: фемслэш
Жанр: PWP
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: POV Хелены
Краткое содержание: Иногда желания исполняются слишком внезапно, когда их совсем не ждешь — и пугают этим едва ли не сильнее, чем пережитый недоапокалипсис.

Она откидывается на спину и выгибается, подставляя шею; смотрит из-под ресниц лукаво, и от этого взгляда дрожат пальцы и что-то переворачивается внутри. Она прикусывает нижнюю губу; в уголках ее рта затаилась ласковая усмешка. Пальцы скользят вдоль тела, по груди, по ребрам, по бокам; ладони застывают на бедрах.
Она смотрит выжидающе.
— Иди ко мне, — говорит она. — Я жду.
Я склоняюсь над ней; она улыбается.
Мне страшно.
Она шепчет что-то почти беззвучно, неразборчиво; смеется тягуче, касается пальцами шеи и ведет выше, к затылку, оглаживая позвонки. Ее вторая рука касается моей талии в тот же миг, когда она целует меня: неторопливо, прихватывая зубами нижнюю губу.
Она не настаивает; она не пытается взять то, что — казалось бы, — принадлежит ей, как многие до того.
Она просто делает то, что хочет.
Я не могу сопротивляться — и не собираюсь.

Она убирает руку с талии, ведет ладонью по позвоночнику, заставляя меня прогнуться и прижаться к ней. Пальцы замирают под лопатками, поглаживают границу между тканью и кожей, и от этого хочется заурчать большой кошкой, отдаваясь ласке.
Быть может, такого шанса больше не случится.
Возможности прикоснуться, потрогать, огладить; и чтобы мурлыкала от касаний, и шипела от укусов, и стонала, подаваясь навстречу — а я уверена, она будет.
Я не хочу упустить шанс.
Я не хочу упустить ее.
Она ни о чем не спрашивает, просто молча щекочет шею спокойным дыханием. Пальцы ныряют под ткань, с легкостью справляются с застежками; вторая ладонь ложится на поясницу, слегка надавливает.
Я подчиняюсь.

Мы сталкиваемся взглядами.
Она смотрит так, как не должна смотреть: понимающе и сочувствующе, и ласково, и безумно нежно; сердце мое заходится от этого неверяще.
Не знаю, что она видит в моих глазах, но вновь тянется поцеловать.
И все меняется.

Мы перекатываемся по кровати, только чудом не падая с нее. Теперь она сверху, сидит на моих бедрах, как в своем кресле — прямая, ровная; и смотрит, смотрит, смотрит, и я окончательно теряю голову, и дыхание перехватывает, как у подростка.
Кто дал ей такое имя — холодное, северное? Она огонь, и всегда была огнем. В костюме своем цивильном и очках этих, перед монитором — выжженная пустошь, пышущая жаром земля, и уверения безмолвные: это — не для людей, это — ни для кого, пытаться настоять — верная смерть. И сейчас — как пожар; под кожей, в глазах, в венах и артериях бушует стихия, и ей все сложнее ее удержать.
Но она удерживает. И смотрит.
И склоняется надо мной, опирается рядом с плечом, и торопливо облизывает пересохшие губы, и коротко кусает в шею.
Неожиданно. Болезненно.
Хорошо.
Горячо.
Укус — что ожог. Он не должен так печь, он не должен казаться поставленным в полном праве клеймом, он не должен...
Да кого я обманываю.

Она стекает ниже куском черного шелка, прикусывает и облизывает кожу, прихватывает губами сосок — а я могу только цепляться за ее спину и дрожать. Ее пальцы — на моих бедрах, поглаживают будто бы невзначай; и я выдыхаю, раскрываясь помимо своей воли.
В висках бьется отчаянное "Господи", и я дышу ему в такт; и не сразу замечаю, что шепчу это вслух. Она молчит, не комментируя — но прекрасно слышит, я знаю, потому что движения и ласки становятся все уверенней, все напористей.
Я закрываю глаза.
Она касается губами совсем свежего шрама на боку — сувенир из Китая, подарок Симмонса. Счастье, что рана была неглубокой, бысто зажила — но кожа еще чувствительна, и почти все прикосновения неприятны.
Это — нет.

В темноте все чувства обостряются. На примере катакомб Толл-Оукса могу с уверенностью сказать: интуиция тоже.
На миг мне кажется, что каждым своим движением, каждым поцелуем она повторяет одно и то же, раз за разом, как заевшая пластинка: "Поверь мне, доверься мне, это все — для тебя и только для тебя". К этому напрашивается "отныне и на веки веков", и от представившейся картины я с трудом сдерживаю смех: чтобы Ингрид Ханниган да говорила такое? Да еще и кому — какой-то агентше с дурной репутацией, предательнице, пусть и невольной? Мне?
Но — интуиция вьется лукавым змеем, обжигает чешуей рассудок; и разевает пасть, касаясь меня языком Ингрид; и я не сразу осознаю, что прозвучавший мгновением ранее стон — мой.
Кто-то много и не по делу говорит, а я — думаю. Вечно так.
"Пожалуйста, — думаю я, пытаясь не то поднять веки, не то оставить глаза закрытыми. — Пожалуйста, пусть это будет правдой".
А имя у нее все-таки прекрасное. И выстанывать его очень удобно.

@темы: зфб, резидент ивел, текстота