Horror2017

[brass pangolin cold]

Название: the blood in this water's making us stronger
Канон: Bloodborne
Размер: драббл (357 слов)
Пейринг/Персонажи: Хенрик, Гаскойн, упоминается Джура
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Хенрик — очень ответственный охотник, даже когда уже немножко зверь.
Примечание/Предупреждения: сюрреализм, немножко относительно графических подробностей
Фикбук: [x]

зубы Хенрика выпадают по одному, с кровью — сначала алой, потом почти черной; вместо них вырастают другие, острые, кривые, звериные. с ними сложно говорить и есть, но он привыкает; он сам делает повязку, закрывает лицо по самые глаза, чтобы никто случайно не увидел, что он сдается,
что он тоже человек
(вернее, уже не совсем).

отец Гаскойн застает его в переулке, согнувшегося в приступе кашля, зажавшего рот (пасть)
обеими ладонями; десны болят так, что чудится тихое похрустывание, но он еще держится, он еще в сознании, он еще не зверь
(пока).
отец Гаскойн опускает ладонь ему на плечо и ничего не говорит. у отца Гаскойна больше нет глаз, но он чует кровь лучше любого из них и никогда не спотыкается на улицах, никогда не промахивается на охоте; Хенрик знает, что его невозможно обмануть. Хенрик даже не пытается соврать.

отец Гаскойн никому не говорит.

Хенрик держится
и держится
и держится;
пасть под маской расползается от уха до уха — черная, уродливая рана, зубы как кривые кинжалы. он мог бы сбежать в старый город, спрятаться под защитой Джуры, но не хочет. запах крови пьянит, но он еще держится. он убивает не потому, что хочет и не потому, что может; он убивает, потому что должен,
потому что охота никогда не закончится, если охотники сбегут или превратятся в добычу.

запах становится сильнее.

запах манит его.

запах сводит его с ума.

отец Гаскойн лучше и сильнее любого из них, а Хенрику нужен совет; он проходит через половину города, чутко принюхиваясь к воздуху и мостовой, убивая
и убивая
и убивая,
и его руки в крови, и его одежда в крови, и его маска в крови, и уродливая пасть скалится от уха до уха, тонкогубая, звериная, и он знает, что вот-вот
не сдержится.
отец Гаскойн поможет. должен помочь.

отец Гаскойн мертв.
из черно-красной лужи изящным грибом растет фонарь, символ, их символ. огромное незнакомое тело не обманет того, кто давно чует мир больше, чем видит; Хенрик застывает, закрыв глаза, покачиваясь
вперед, назад, снова вперед
ярость клокочет в нем, тяжелая, алая, и он кричит, кричит, кричит, воет от боли, и фонарь хрустит в его руках, сгибаясь пополам, грудь снова разрывает от боли, грудь, горло, голову, десны.

сдаться оказывается так просто.




Название: now I'm butcher, now you're bone
Канон: ориджинал
Размер: драббл (419 слов)
Пейринг/Персонажи: нех, жертва нех
Категория: гет
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: Она ждет, замерев в темноте — хлопок двери, неровные шаги все ближе и ближе, дыхание все громче и громче (и это хорошо)
Примечание/Предупреждения: даб-кон, кайнда бодихоррор, авторская пунктуация
Фикбук: [x]

Он всегда возвращается в девять — тяжело закрывает за собой дверь, стараясь не потревожить соседей хлопком, медленно раздевается и проходит в комнату; у него тяжелая поступь и дыхание измученного человека, он не включает свет, он с трудом опускается в кресло и закрывает глаза. Работа не слишком тяжела, но изнурительна, и он устал; замирает, сосредоточившись на собственном дыхании, и ни о чем не думает. В голове стоит гулкая, отвратительная тишина, похожая на статику. Он не видит, но по полу и стенам скользят отсветы от фар проезжающих мимо машин.
Тогда она просыпается.
Она выходит из тени, неслышно ступая по полу, подбирается ближе; она невидима, как огромное слепое пятно. Ее руки заботливы и прохладны
(все тридцать восемь; она обвивается вокруг кресла, опускает ладони на чужую шею, грудь, бока, бедра, опирается, прижимается так близко, невыносимо близко),
ее шепот пробирается в голову, смешивается со статикой, ее губы полны, глаза черны, обнаженные груди упруго прижимаются к его груди,
он все еще не видит ее. Он уже не видит ничего.
Она шепчет о его проблемах, прижимается лбом к его лбу, кончики ее волос щекочут его плечи; ты устал, говорит она, снова задержали зарплату, начальник мудак, клиенты не лучше, ты так устал, ты хочешь женщину — светлая кожа, светлые волосы, маленькая родинка над губой, безразличная и чужая,
ты хочешь женщину, но она не хочет тебя.
Его выдох почти беззвучен, но это значит "да"; она улыбается, и ее руки приходят в движение — шевелятся тонкие пальцы, приподнимаются и опускаются хрупкие ладони,
гладят его лицо, шею, грудь, бока и бедра,
ловко расстегивают ширинку.
Я помогу тебе, шепчет она.
Он выдыхает снова.

Ее длинное тело вздрагивает, руки цепко хватаются за кресло, прижимают его все крепче, все ближе; она молчит, опираясь на его плечи, и запрокидывает голову. Стон дрожит в ее горле, тяжелый и низкий, как далекий раскат грома;
на ее шестых плечах лежат мужские ладони, держат уверенно и крепко — не вырваться.

В десять он открывает глаза и с недоумением смотрит на свои ладони; ему спокойней и почему-то легче дышать, и он почти не помнит, как провел последний час. Кажется, он спал, и ему снилась женщина? Думается о чужой бледной коже и ломких светлых волосах, собранных в неряшливый хвост, о хрупких запястьях и потертом кольце на безымянном пальце; если это был сон, то очень подробный.
Впрочем, честно? Ему все равно.
(Совсем недалеко она скользит сквозь прохладную темноту вентиляции. Нужно подготовить гнездо для кладки: у нее снова будут дети, десятки, сотни детенышей, маленьких и глупых, еще совсем бледных и беззащитных.
Она не любит детей. Ни одна из них не любит.
Зато все они любят людей.)




Название: в сердце всего
Канон: Prey 2017
Размер: драббл (193 слова)
Пейринг/Персонажи: Морган Ю (

спойлер

в двух экземплярах)
Категория: джен
Жанр: легкая крипота
Рейтинг: G
Краткое содержание: за зеркалами только темнота, говорят они
Примечание/Предупреждения: сюрреализм
Фикбук: [x]

Все зеркала здесь матовые и пустые, темные, темные — отражение не увидеть, не стоит даже пытаться; Морган поднимает руку, прикасается к гладкому стеклу. Под кончиками пальцев растекается странный, неестественный холод;
свет моргает, потом еще раз.
Морган смотрит в зеркало.
Из зеркала смотрят в ответ.

Свет гаснет, потом загорается вновь — уже не такой, как прежде; Морган прижимает ладонь к зеркалу, Морган прижимает ладонь к чужой ладони, тонкой и обманчиво хрупкой
(широкой и жесткой),
Морган смотрит в темноту, Морган смотрит в чужие глаза — черные, хищно прищуренные, как у него
(как у нее),
в чужое лицо, такое знакомое, словно он родился женщиной
(словно она родилась мужчиной)

кто ты, шепчет отражение, и Морган повторяет ее слова
(его слова),
чего ты хочешь?

Морган закрывает глаза. Открывает глаза.
Спасти Талос
(уничтожить его),
убить брата
(убедить его),
перебить тифонов
(исследования важнее всего)

он не знает
(она не знает).

Стекло дребезжит под пальцами и прогибается.

Морган открывает глаза в своем офисе, в своем кресле; просто сон, это был просто сон. Зеркало, а за ним темнота — это слишком знакомо, этого можно было ожидать.
Кресло с тихим скрипом отъезжает в сторону, и Морган встает.
Из стеклянной перегородки на него
(нее)
смотрит безразличное, спокойное отражение.




Название: like a shadow on the wall
Канон: Thi4f
Размер: драббл, 266 слов
Пейринг/Персонажи:

спойлер

выродок!Гаррет
Категория: джен
Жанр: крипота
Рейтинг: G — PG-13
Краткое содержание: Мойра не отпускает его.
Примечание/Предупреждения: постканон, сюрреализм, авторская пунктуация
Фикбук: [x]

Гаррет видит Мойру опасно тихой — девушка, с невинной улыбкой вынимающая из рукава платья нож; Гаррет видит Мойру пыльной, покинутой, заброшенной. Кровь въелась в доски пола и посерела, сталь заржавела, ржавчина рассыпалась в труху; кто-то еще ходит по коридорам, но не здесь, может, за стеной, может, гораздо дальше, дверные петли скрипят и плачут на разные голоса, темнота смотрит из-под одеял и из-за стульев пустыми испуганными глазами,
Гаррет ходит среди пыли и чужого прошлого, в его карманах окровавленные ножницы и металлические перья, темнота смотрит на него испуганными глазами и шепчет на разные голоса, Гаррет собирает пустые и пыльные чашки, брошенные вилки,
и Мойра
(прошлое)
открывает для него позабытые тайники.
Прошлое в голове Гаррета не шепчет и не кричит, только смотрит, молчаливо и безразлично. Прошлому в голове Гаррета нет дела до него и нет дела до будущего.

Гаррет засыпает в своей башне и просыпается в Мойре, среди пыли, крови и прошлого. Он не боится Мойру, та не боится его, и они оба знают, что на самом деле Гаррет спит
(на самом деле Гаррет проснулся)
(на самом деле Гаррет не просыпался);
темнота провожает его испуганными взглядами и прикосновениями когтистых лап, и каждую ночь Гаррет спускается все ниже и ниже
(в процедурную, в тюрьму, в туннели, в самое сердце),
и его голова раскалывается, его глаз пылает, его ноги подкашиваются, на ладонях остаются клоки волос, на стенах остаются царапины от когтей, темнота окружает его, темнота не боится его,
а он никогда не боялся темноты.

Гаррет (не) открывает глаза и (не) всматривается в потолок над кроватью.
У него нет ни глаз, ни рта. У него есть когти, чуткие пальцы и темнота.
Этого достаточно.




Название: and I’m learning to fake it
Канон: ориджинал
Размер: драббл, 781 слово
Пейринг/Персонажи: нех, охотник на нех
Категория: джен
Жанр: slice of life/общий
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: чудовище и охотник на чудовищ. Классика.
Примечание/Предупреждения: закадровая смерть персонажа
Фикбук: [x]

Джеймисон подъезжает к дому после полудня. Солнце светит так, что приходится опустить козырек (хотя сейчас это не так уж и нужно), и редкий лес вокруг не выглядит угрожающим или опасным — невдалеке покрикивают озадаченные вторжением птицы, шумят деревья, и в целом все очень спокойно. Будто не работать приехал, а отдохнуть. Наконец-то выбрался на природу.
Обычно так не бывает, но наниматель предупреждал, что можно ожидать чего угодно.
Дом, хоть и заброшенный, тоже выглядит очень мирно — будто здесь никого нет, и он зря потратил свое время; только Джеймисон знает, что это не так. Да, обычно такие дома выглядят или отвратительно, или неестественно хорошо, но исключения никто не отменял; судя по всему, это будет первым за все годы его работы.
Он не запирает машину. Людей вокруг нет на многие мили, а убегать так будет проще (в случае чего, разумеется: он не думает, что придется).

Многие его коллеги возят с собой целый арсенал, но он привык обходиться минимумом — немного соли, немного мела, пара свечей (мало ли что) и пистолет; креста у него тоже нет — Джеймисон атеист. Твари реагируют на эмоции, на веру, а выругаться куда проще, чем вспоминать молитвы.
— Где же ты? — бормочет он и подходит к дому — осторожно, будто ожидая, что из травы на него что-то бросится. — Я знаю, ты здесь.
Тишина. Только птицы продолжают перекрикиваться.
Может быть, стоит проверить дом. Наниматель сказал, что тела находили в лесу, но любой твари нужно логово; впрочем, ступеньки выглядят так, словно вот-вот провалятся, да и веранда не лучше... и следов нет. Ни крови, ни грязи.
Двор еще не зарос до конца; на другой стороне виднеются остатки колодца, и Джеймисон подходит проверить — возможно, он ошибся, и логово там. Солнце нещадно жжет ему затылок и спину, трава путается в ногах — в общем, все как обычно;
между лопаток впивается холодный, безразличный взгляд.
Джеймисон оборачивается.
Он стоит в паре метров от крыльца, и трава вокруг не примята — словно он вырос из-под земли. Будь у Джеймисона зрение хуже, принял бы его за бездомного — загорелая кожа, редкие черные волосы, из одежды только драные и грязные штаны. Наверное, жертвы тоже поначалу путали.
Он подходит ближе, и трава словно расступается перед ним; Джеймисон гулко сглатывает. Ему не страшно.
В дневном свете он выглядит странно естественно — словно все нормально, словно так все и должно быть; он смотрит пустыми глазницами и не шевелится, даже с ноги на ногу не переступает. Из обрубка правой руки торчит что-то белое, словно выцветшее на солнце, — кость, понимает Джеймисон не сразу. Сложно не пялиться, но он старается.
Он приехал сюда делать свою работу, в конце концов.

Они смотрят друг на друга несколько секунд (Джеймисон — настороженно, он — безразлично); потом он чуть покачивается и делает еще шаг вперед. Под кожей у него что-то шевелится — не как рой (Джеймисон видел и таких), скорее как щупальца или что-то вроде этого. Как японские тентакли, только в этот раз обойдется без изнасилования.
— Ты не делал этой земле зла, — говорит он сипло, с явным трудом выталкивая слова; Джеймисон видит, как что-то напрягается у его висков и вдоль челюсти. — И вряд ли сделаешь. Зачем ты здесь?
На его макушке и плечах Джеймисон замечает маленькие листочки — плоские, плотно прижимающиеся к коже, как плющ. Наверное, они продолжаются на спине. Отсюда не видно.
— Потому что ты убил восьмерых, — отвечает он.
— Двое из них убили меня. Трое охотились. Трое рубили лес, — чужая челюсть оглушительно щелкает и перекашивается, но он продолжает говорить; на шее вздувается что-то, похожее на отвратительно толстую вену. — Этой земле больно. Эта земля нашла защитника.
— Тебя, — Джеймисон медленно кивает.
— Меня, — он с трудом склоняет голову и поднимает ее с отчетливым хрустом. Нечто под его кожей напрягается и расслабляется, словно в такт пульсу; Джеймисон не уверен, что его сердце еще бьется.
Джеймисон уже ни в чем не уверен.
— Я должен тебя убить, — говорит он и получает в ответ медленное движение плеч:
— Эта земля найдет себе другого защитника. Если ты сможешь.
К торчащей кости, замечает Джеймисон с опозданием, чем-то привязан обычный кухонный нож. Сложно понять, чем.
Ему все еще не страшно.

***

Дом показывается между деревьев ближе к закату — дорога заняла больше времени, чем планировал Андерсон. Лес шумит на ветру, среди веток поют птицы (Андерсону даже кажется, что он слышал соловья), старый дом чуть поскрипывает — идиллия; словно он в самом деле вернулся домой, и в окно вот-вот выглянет мать.
Никто не выглядывает, конечно. Окна пустые, черные и мертвые, как и положено.
У калитки стоит чужой пикап — очевидно, давно, сквозь двигатель и салон проросли гибкие лозы, стекло разбито, шины спущены; наверное, это машина предыдущего охотника, думает он, а потом — но я буду умнее.
Он глушит двигатель и достает из бардачка молитвенник — больше ничего не нужно, хватит и искренней веры; закатное солнце пробивается сквозь деревья, и на секунду ему кажется, что между стволов мелькнул чей-то силуэт.
— Я знаю, что ты здесь, — говорит он и выходит из машины. — Покажись.

@темы: bloody hell, фб, текстота, умелые ручки и зоркий глаз, неконкретная игрота без своего тега

Comments

[Hisana Runryuu]

я просто приду и рассыплю за все любви

[brass pangolin cold]

Hisana Runryuu, спасиииииибо