а ведь ничто не предвещало такую близость ебеней (с)

UPD: Со стипендией я официально пролетаю, так что сумма резко уменьшилась.
Гайз, эниван? Вы не поверите, но мне правда нужна помощь. Да, это действительно для меня проблема.
UPD2: Не знаю, на что я все еще надеюсь, но вдруг! :'D

Прошлой весной я глубоко задумался о несправедливости традиционных для фандомов коммишенов: артерам можно, а нам, значит, нельзя? Даже тут спрашивал, если кто-то вдруг помнит; мне тогда, помнится, сказали что-то вроде "хрен тебе, Церо, а не деньги", только куда мягче (что, впрочем, ожидаемо).
Штука в том, что я бы так и продолжил молчать, писать в стол и ждать свой звездный час, если бы не внезапно нагрянувший пиздец. Ну как - внезапно... к этому все и шло, но из-за недопонимания и того, что преподша не умеет говорить словами через рот и отрицает уже сказанное пиздец оказался действительно неожиданным.
Если коротко - у меня повторный курс по физкультуре (НЕ СПРАШИВАЙТЕ), и мне надо за лето собрать 10-15 тысяч (и спасибо, что не долларов) так, чтобы дорогая матушка не узнала. Йеп, я уже слышу "можно пойти и устроиться на работу", спасибо большое; только в чем проблема - я настолько плох в человеческом взаимодействии, что уже предвкушаю приступы паники от каждой мелочи, проебанные собеседования, валерьянку каждые два часа и прочее, прочее (куда входят и конфликты с коллективом: котики из Енотовки знаю, насколько медленно я схожусь с людьми, для остальных поясню - с прекрасной, котичной и мирной командой я стал спокойно и много разговаривать на третий год общения). Кроме того, если вы не заметили, я типичный свит саммер чайлд: ничего не хочу, не могу и не умею, только тексты печатаю и ловцы снов плету.
(и вообще, ключевое слово - "незаметно"; не думаю, что у меня получится беспалевно копить при официальной работе или объяснить, куда же это деньги внезапно испарились.)

Итак, господа и дамы, как вы уже поняли, я тут открываю текстовые коммишены

По вашему ОТП никто не пишет? Горите по чему-то, а контента - ноль, потому что в фандоме три калеки-землекопа? Надоело, что фички всегда фикбучного качества? Заявки не исполняют? У вас просто непопулярное мнение, и фандом делает все не то и все не так?

Да, товарищи! Да, вам наконец-то додадут чужими руками! Во всяком случае, очень постараются - неловко писать хуйню за деньги.

Примеры моих текстов вы можете найти по этому (фандомный) и еще вот этому (ориджевый) тегам (на второй ориентироваться не советую, стиль слишком сильно скачет); по первому тегу еще болтаются пирожки, и да, это я тоже могу!

Фандомы:
по которым я горю: дизонорд, бладборн, мортал комбат, spec ops the line, буллетшторм, F.E.A.R. 1-3, overwatch
по которым что-то могу и нежно люблю канон: морровинд, скайрим, ласасина (по крайней мере Синдикат), дэдспейс 1-3, "Ромео и Джульетта" (я вот сейчас не шучу!), резидент ивл, даинлайт, kholat (я вот сейчас не шучу![2]), this war of mine (все еще не шучу!), xcom (оба)
канон которых знаю, но писал мало/не писал совсем (или высока вероятность, что придется пересматривать, чтобы вспомнить характеры героев/сюжет): деус экс (de:hr, офкорс), аутласт, until dawn, варкрафт 3, the evil within, dmc, биошок (инфинит+dlc), thi4f, uncharted, doom, watch dogs, фаркрай 3-4
— Подробнее о фандомах будем обговаривать уже в личке, потому что везде есть свои подводные камни
— Я наверняка что-то забыл, так что меня всегда можно спросить, знаю ли я какой-то не входящий в список фандом
— Да, я указал только игроту, но дело в том, что мне пока не доводилось писать по фильмам/сериалам :/ в общем, см. пункт №2

Особенности:
— Я делаю это впервые, так что готовьтесь к дурацким вопросам
— Очень не хочется получить по щщам за нарушение законов (почему артеры не получают, а??), так что ориентирован на ориджи (или могу просто сменить место действия/имена/писать аушки, если мы говорим про фикло; все по вашему решению)
— Могу копать, могу не копать; в смысле, с чужими мирами и ОСами я пока не работал, но это не так уж и страшно, думаю
— У меня мало фема и гета, но это не значит, что я их не пишу!
— Рейтинг я пишу вот прямо как в примерах, да. Фем и гет хуже, потому что меньше практики и возможности почитать, как про это пишут другие (всм, годноты мало попадается, особенно фема)
— Я могу писать о своих нотп, но получится наверняка что-то вроде этого

Расценки:
пирожок/порошок - по 20 р за каждый в сете
драббл (до тысячи слов) - 200 р
мини (1000-4000 слов) - от 500 до 1000 р
миди (4000-15000 слов) - от 1000 до 4000 р
макси (от 15 тысяч слов) - от 4000 р, каждые последующие 400 слов +100 р
а знаете, почему такие цены? потому что я ни разу не видел райтерского коммишена и не знаю, сколько нормально требовать за текст!
да-да, я просто делю количество слов на 4

Оплата:
— из рук в руки, если вы живете в Новосибирске/Бердске или вас туда случайно занесло
— на карту альфабанка
— через яндекс.деньги (номер дам в личку)

Если вы заинтересовались, связаться со мной можно или через умыл, или через вк, или через яндекс ([email protected]); если нет - ничего страшного, я готов к зловещей тишине со сверчками в ответ, правда
И еще: к черту репосты, хотите - пожалуйста, нет - я не заставляю.

запись создана: 30.05.2016 в 23:48

---

почему я люблю талморцев:
ледышки, каменюки, холодные меры-функции, знающие все "правильно" и "неправильно", границы, цену себе, находящиеся в четкой системе координат, уверенные и несгибаемые,
так хорошо воображаемые очарованными, усталыми, потерявшимися, привороженными, тянущими руки к "представителям низших рас" с искренней нежностью, скрытой или нет, подставляющими спину и задницу нордам (конкретному норду, конечно), задыхающимися в сладком дыме благовоний чужой ворожбы, искренне привязывающимися к кому-то, кто не альтмер и не мер вообще,
обманутыми, избитыми и иссиняченными в тон их мантиям, глядящими с грязного пола камеры с болью, ненавистью и ужасом, со стекающей из уголка рта кровью, с ожогами, которым не дают зажить, с обрезанными ушами, выкрученными руками, следами от кнута, меча, ножа, чужих зубов, в рабских наручах и ошейнике,
опоенными ядом, беспомощными, глядящими снизу вверх, захлебывающимися воздухом, отчаянно ощупывающими шею,
выведенными из своего четыреждыблядского равновесия хоть как-то.

@темы: самый довакинистый довакин, пуля - дура, а все штыки забрали в атаку, а ларчик, открывшись, оказался весьма плотояден

---

бикоз оф ризонс. ну, и раз простоплеер ожил.


Cкачать The Bravery Time Won't Let Me Go бесплатно на pleer.com

@темы: любить!, а ларчик, открывшись, оказался весьма плотояден

---

феар, оборотне-ау, упоротый кроссовер

from BSAA with love:: вот если подумать: несчастные фазовые командиры! продукт высоких технологий, мощные телепаты - но все обесценивается тентаклями вместо шерсти Х)
Ирбис:: ох эти несчастные фазовые командиры))
from BSAA with love:: еще и трололо-Пакость)
from BSAA with love:: вот забрел один в лес...
Ирбис: и вышел к вендиго
from BSAA with love: Пакость: Можно его оставить? Ну пожалуйста! Брат, ну имей совесть... хотя ты и так имеешь Беккета... мне тоже хоть кто-то нужен!
from BSAA with love: вендиго разбежались))
Ирбис: Пойнт: Грррр? <Серьезно? Нет, серьезно, ты хочешь притащить ЭТО в дом, где растет наша сестра?>
from BSAA with love: Пакость: Броню снимем, самого отмоем и поселим в подвале.
Фазовый: ... ... лучше сразу убейте.
Ирбис: Пойнт: Грррр. <Он сожрет там все>
from BSAA with love: Пакость: Не, не сожрет. Не настолько он прожорливый.
Фазовый: Съем. Все съем. Нас в Армахеме не кормят почти.
Пакость: ... Серьезно?
Ирбис: Пойнт: /посочувствовал/
from BSAA with love: вот так они узнали очередной триггер Пакости. А фазовый просто противоречил.
Ирбис: зэ твист: их в Армахеме и правда не кормят
from BSAA with love: питательный раствор, капельница, все дела.
Ирбис: а тут ему, понимашь, кашку сварили
Ирбис: Беккет такой на кухне варит овсянку для Кэсс, под ногами у него крутится неутомимый гепардик, пытающийся карабкаться вверх по папиным штанам, и тут приходят эти трое.
from BSAA with love: Беккет: ЕБАТЬ
Ирбис: Пакость, радостно: Ага, я буду!
Фазовый: ... убейте меня.
from BSAA with love: с фазовыми командирами у него тоже связаны не самые приятные воспоминания)
from BSAA with love: Паааакость Х)
Ирбис: никто не любит фазовых командиров. Даже сами фазовые командиры.
from BSAA with love: Особенно сами фазовые командиры)
Ирбис: ну вот не выходит у них любви... между собой)
from BSAA with love: у двух вот вышла любовь с Пакостью) первый ее не пережил.
Ирбис: зато второй...)
from BSAA with love: второго поселили в подвале, притащили кровать, кормят вот... любят по-всякому. вычесывают вот)
Ирбис: (картина маслом просто: Беккет в фартуке поверх треников и футболки держит в одной руке половник, а в другой - очень любопытного маленького гепарда, которому интересно, что это такое братики привели и можно ли с этим поиграть)
from BSAA with love: и глаза у него при этом огромные и перепуганные х)
Ирбис: у кого из троих?)
from BSAA with love: у Беккета))
Ирбис: ну, он и половником при желании заехать может. По лбу.
from BSAA with love: но психологическая травма сама не проходит
from BSAA with love: так что вот... ну вот как-то так.
from BSAA with love: и половник наготове)
Ирбис: так что половник)
Ирбис: потом Беккет немного успокоился и даже согласился поделиться овсянкой
from BSAA with love: Пакость: Как зовут-то тебя, болезный?
Фазовый, уминая овсянку: Омикрон 9.6
Пакость: ... ... ... Будешь Джон Смит, пока нормальное имя не придумаешь.
Ирбис: (вэйт, это же прибор для измерения давления?)
from BSAA with love: (... серьезно? х) )
from BSAA with love: я рандомно выбрал))
from BSAA with love: то есть, вот у нас есть каноничные фазовые с именами такого типа, то есть "греческая буква-цифра-цифра". я просто призвал рандом)
Ирбис: нет, это мне показалось... но я совершенно точно слышал слово "Омикрон" в медицинском контексте. Ну ладно)
from BSAA with love: фазовые командиры как лекарство...
from BSAA with love: а вообще, я как-то не думаю, что фазовых учили управляться со внутренним зверем...
Ирбис: поэтому колбасит их знатно
from BSAA with love: ну, думаю, обычно они что-то принимают, чтобы зверей подавить... а тут без препаратов, в лесной глуши... знатно кошака колбасит))
from BSAA with love: ... каждый о своем: приходит с утра Пакость в подвал, а там вместо сурового двухметрового мужика такой же суровый белый кот.
Ирбис: Пакость: Мимими!
from BSAA with love: с такой, знаешь, мощной мордой, почти квадратной, и обкорнанными ушами)
from BSAA with love: мимими)
Ирбис: до фига мимими)
from BSAA with love: только мощный-то мощный, а шерсть свялялась и протерлась местами, даром что тентакли.
Ирбис: кормить надо лучше и витамины давать)
Ирбис: а при правильном уходе тентакли превращаются в нормальную шерсть...
from BSAA with love: ну и плюс броня ж эта... если в ней перекинешься, частично лопнет, частично вопьется насмерть.
from BSAA with love: но про это они узнали потом)
from BSAA with love: и хвост у Омикрона все равно с тентаклями остался, потому что Пакость извращенец х)
Ирбис: что многое объясняет на самом деле)
from BSAA with love: вот да х)
Ирбис: а потом приходит как-то падре в гости и интересуется, что это, мол, у вас за животное на дереве сидит перед домом
from BSAA with love: и его с этим воспитанным тапком существом познакомили... правда, с дерева оно так и не слезло х)
Ирбис: ну правильно, на дереве-то всяко безопаснее! Когда тут ходят всякие с топорами...
from BSAA with love: и пахнут незнакомым волком)
Ирбис: а уж если Виктор в гости заглянул...
Ирбис: Омикрон: БЛЯЯЯЯДЬ! /лезет повыше/
Беккет, внизу: И вот это, значит, передовые разработки в сфере вооружения...
from BSAA with love: Пойнт: Один из ваших как-то назвал меня "биологическим слабаком"...
Омикрон: Да этот Сигма вообще упоротый был, а я жить хочу! Мне овсянка понравилась!
Ирбис: Пойнт: А еще вы называли меня "плодом инцеста"... Не то чтобы это не было правдой, но все равно обидно, знаете ли.
Ирбис: (а еще они называли его червяком, земляным червяком...)
from BSAA with love:
Ирбис: В общем, еле уговорили Омикрона слезть. Овсянкой подманили.
Ирбис: Виктор поржал, конечно. Беккет руками только разводил, мол, так и живем.
from BSAA with love: никто так и не понял, когда любовник Пакости стал членом семьи х)
Ирбис: Надо ему имя придумать, а то неудобно как-то говорить родственнику "эй ты"...
from BSAA with love: Пакость, задумчиво: Во всех смыслах "членом"...
Омикрон, краснея: Да иди ты!
Ирбис: школьный психолог Кэсс просто схватилась за голову, когда решила побеседовать с ребенком)
from BSAA with love:
from BSAA with love: несчастная женщина Х)
Ирбис: Кэсс: /перечисляет/ Вот у нас есть сосед, дядя Виктор... у него собачки! Такие большие лохматые! /показывает руками, какие большие и лохматые/ А на выходные я езжу к тете Виоле, нет, она мне не родная тетя, но она очень хорошая!
from BSAA with love: ох, котики))
from BSAA with love: а еще про странных приятелей выдуманного брата...
Ирбис: Кэсс: А Пакстон привел к нам своего друга и сказал, что он будет с нами жить теперь... Папа очень расстроился.
from BSAA with love: ... ... застенчивый и нервный котик Омикрон. почти Гаррет, только Омикрон.
Ирбис: из того Омикрона можно трех Гарретов сделать)
from BSAA with love: и еще останется)
Ирбис: на одну маленькую сороку)
from BSAA with love: ага))
from BSAA with love: сорока из тенкаклей...



Ирбис: оставили как-то Омикрона присматривать за ребенком...
from BSAA with love: и как?))
Ирбис: ну... предварительно его зашугал любящий отец ребенка
from BSAA with love: ... щас вспомнил анекдот про "один сломал, второй потерял"))
from BSAA with love: так что в итоге зашуганного Омикрона мелкоКэсс отпаивала чаем))
Ирбис: серьезная такая семилетка в джинсовом сарафанчике и с косичками)
from BSAA with love: ага))
Ирбис: И такая, мол, папа вообще добрый, только он за меня беспокоится... а пойдем гулять?
from BSAA with love: и пошли гулять, но недалеко, потому что он не был морально готов гонять вендиго)
from BSAA with love: да и по ментальной мощи фазовые здорово так Пакости уступают.
Ирбис: ну, они могли, конечно, дойти до границы территории, но не стали)



Ирбис: Кассандра Уэйд-Беккет и ее большая дружная семья... кошмар любого психолога.
from BSAA with love: особенно школьного))
from BSAA with love: заметь, как у нас пейринги развиваются: сначала братики, потом волчеги, потом тройничок, щас вот ОСа для Пакости придумали...
from BSAA with love: но вот с Омикроном у Пакости все просто - сначала просто секс, потом дружба с привилегиями... а первое место все равно у Пойнта никто не отберет.
Ирбис: Пакость: Все равно мое /висит довольный на братике/
from BSAA with love: Пакость: /косится на Беккета/ И ты тоже мое.
Ирбис: Все мои, всех люблю?
from BSAA with love: ну... зная Пакость, "всех терплю")
from BSAA with love: а вот братика и правда любит странною любовью.
Ирбис: ну братик же, не всякое зверье приблудное.
from BSAA with love: ага)
Ирбис: Пакость в гареме...
from BSAA with love: ... как хозяин или как часть?))
Ирбис: как хозяин)
Ирбис: (но тут мысль как-то неуловимо вывернула в сторону Пакости в прозрачных шароварах)
from BSAA with love: ... как хорошо, что я заимел себе новую каску!
Ирбис: о да))
from BSAA with love: и звенит при ходьбе)
from BSAA with love: хотя Пакость в платье и на каблуках мне больше нравится. но эта экзотика тоже клевая))

@темы: синие труселя Аутсайдера, кровавая пакость и его старший братик

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Писал в подарок на день рожденья  as the lawbringer, только решил выкладывать; twom, Роман/Марко, не-совсем-та-атмосфера - энджой, короче :"D

Марко приходит к ним в мае (темно-синие грозовые ночи, пахнет дождем, ветер в березах, клейкие молодые листочки прилипают к пальцам, лужи, лужи, лужи); Марко принимают как своего, даже назвавшийся Борисом громадный неразговорчивый мужик одобрительно хмыкает, глянув на его рюкзак.
В коридоре его ловит бронзово-рыжая девушка, вся по случаю весны будто сбрызнутая краской, представляется Катей, хватает за плечо и предлагает показать, что тут и как; отказываться попросту глупо.
Их убежище лучше всех мест, в которых жил Марко до этого — даже его довоенный дом, наверное, был бы хуже, если бы здесь не было разбитых стекол, пятен воды на стенах, почти отказавшей канализации и заделанных дыр в потолке верхнего этажа, где в спрятавшихся по разным концам этажа комнатах стоят две почти одинаковые самодельные кровати из ящиков и матрасов; а кроме этого тут дверь с сигнализацией, радио, кресла, притаившаяся в углу гитара, разрисованный углем холодильник, две плиты, на одной из которых как раз стоит прикрытая крышкой кастрюля супа — Марко чувствует, как его рот наполняется слюной, — дождевые фильтры, крысоловки (осторожно, не наступи случайно, говорит Катя, и он не наступает), двор с маленьким домиком на дереве и старыми качелями из шины рядом — Катя тут же занимает их, крепко держась за веревку и сложив локти на верхнее полукружье, и поглядывает снизу вверх, как он карабкается на дерево.
Оказывается, в домике они скручивают сигареты.

— Прости, мы экономим, — говорит она неловко, когда по дороге обратно на кухню они добираются до комнаты с одиноким самогонным аппаратом, — тебе придется спать с Романом.
Кажется, по его лицу можно читать, как по книге; Катя смеется и поясняет:
— На одной кровати спать, по очереди... не подумай дурного.
Впрочем, он и не думал.

***

Комнат в убежище хватает, кроватей — нет; из его (их) окна открывается потрясающий вид на остатки того, что пару месяцев назад еще можно было назвать городом, из пустой рамы аккуратно вытащены все стеклянные зубья осколков, на стенах — следы гвоздей и оторванных досок; кажется, они перезимовали и сняли все обратно — третий этаж, как-никак, и никаких пожарных лестниц рядом, никто не поднимется, — или это просто инициатива неведомого пока соседа.
Плотно оккупировавшего, между прочим, подоконник: тут и заполненная наполовину пепельница, и штопор, и явно притащенная с вылазки бутылка полупрозрачного, белесо-мутного стекла — Марко не присматривается, что внутри и сколько, — и беспечно брошенный в угол грязно-фиолетовый шарф, кончиком высовывающийся на улицу и колышущийся на ветру как мишень для скучающего снайпера, и пристроенные на прошлогоднем выпуске местной газеты детали пистолета, накрытые от дождя пленкой, и еще много чего; смотрел бы еще и смотрел, но замечает краем глаза распахнувшуюся дверь и притворяется, что любовался видом.
Роман — это должен быть Роман, Катя обмолвилась, что теперь их четверо, и только своего соседа Марко еще не видел, — проходит мимо него, задевает плечом и, молча подойдя к окну, вытаскивает из кармана куртки неожиданно полную пачку сигарет и с явным наслаждением закуривает; Марко так же молча пристраивает свой рюкзак в углу напротив входа (под кровать ему и заглядывать не хочется, не то что прятать там что-то), стягивает куртку — Роман хмыкает, покосившись на него через плечо, — и заваливается на постель.
От матраса пахнет самогоном, сигаретами и засохшей кровью — точно, Катя рассказывала, что на них недавно напали; Марко закрывает глаза и почти сразу же проваливается в сон — слишком много времени прошло с тех пор, как он спал на чем-то настолько удобном.

***

Роман будит его на закате, бурчит, что кое-кому пора на вылазку и вообще освобождать постель; Марко садится, ожесточенно трет глаза. Закат проглядывает между кажущихся вечными иссиня-серых набухших ливнем облаков, похожий на рваную рану, где-то вдалеке летними кузнечиками стрекочут автоматы, из открытого окна тянет мокрым асфальтом; Роман садится рядом, пихает его в плечо — вставай, я хочу спать.
Марко встает.

***

Место и время вылазки они обсуждают вместе, склонившись над бережно сохраненной и немного обтрепанной по углам картой Погореня с карандашными пометками. Раньше, в других группах и с другими людьми иногда приходилось до хрипоты спорить, кто остается в убежище на ночь, а кто уходит в город — тогда почти каждый хотел остаться; сейчас ничего подобного не происходит, и Марко этому исключительно рад.
Он стоит между Катей и Романом и слушает, не встревая в диалог — не доводилось еще бывать в месте, о котором они говорят, только слышал пару раз, и все.

***

Его догоняют у двери, суют в руки нож — хорошо наточенный, Марко по привычке проверяет сразу; куда это ты без оружия, спрашивают его, и остается только задумчиво пожать плечами. Может, там нет врагов, предполагает он вслух, и Роман устало закатывает глаза — и где ты сейчас найдешь место без врагов и с припасами, можно спросить? Бери, он не кусается.
Марко берет, прячет в самодельные ножны — тканевый чехол на поясе, весь в мелких пятнышках грязи; Роман наблюдает за ним со странным любопытством. А где твой, спрашивает он, и Марко равнодушно пожимает плечами — сломался.

***

После он никогда не спрашивает их, не страшно ли было посылать нового товарища на снайперскую развязку, пусть и выдав ему предварительно подробнейшую инструкцию.

***

Еды у них хватает даже на перекусы трижды в день, прямо-таки как до войны; порции, правда, маленькие, несмотря на ломящийся от еды холодильник и вечную кастрюлю-сковородку с чем-нибудь на плите.
Катя неловко улыбается, когда он подмечает это вслух.
— Прости, — она разводит руками; ногти у нее обкусаны почти по самое мясо, как у мальчишки, — экономим. Ну, ты понимаешь.
Конечно, он понимает.

***

Нож у него Роман так и не забирает — уже месяц как, — а в самом Марко борются приличный человек и мужчина, выживающий в Погорене уже почти полгода; так что нож он постоянно таскает при себе, готовый отдать, как только попросят.
Роман не просит, и его (о ужас, о стыд цивилизованного, воспитанного человека!) это совершенно устраивает.

***

Раньше их тоже было четверо — он, Влад, учитель английского в начальной школе, кинолог Обрен и голод; Обрен погибает на вылазке — много после Марко находит его тело с пятью дырами от пуль в груди, наверное, нарвался на патруль, — потом заболевает Влад, и приходится ходить за едой и топливом самому, потом однажды в примеченном доме не находится ни консервов, ни хоть какого-нибудь мяса, и впавший в отчаяние Влад бросается на него с топором — как раз рубил последний шкаф на дрова, когда Марко вернулся.
Прошло почти четыре месяца, а Марко до сих пор иногда чудится кровь на руках, лице и полу, стекающая к их ногам по топорищу; лезвие его ножа держалось исключительно на честном слове и изоленте. Оказалось, этого мало.

***

В пять утра возвращается с вылазки беззаботно насвистывающий Роман с мелкими пятнами (брызгами) крови на лице, шарфе и груди, кромку небрежно закинутой на плечо лопаты будто окунули в бурое; Марко тяжело сглатывает и отворачивается к окну. Светает; розовеющий горизонт в который раз напоминает ему о загородном доме, в котором сейчас прячется (должна прятаться) его семья, и о мамином саде — когда-то давно, когда он был маленьким... неважно, впрочем. Уже нет.
— Я же говорил, что там будут бандиты, — Роман весело цокает языком и, прислонив черенок лопаты к изголовью кровати, принимается разматывать закрывающий лицо шарф, — а ты мне не верил. В следующий раз нож возьму, надоело импровизировать.
Ложится на кровать, накрывается курткой, словно слишком коротким одеялом, сует руку в карман за уже наполовину опустевшей пачкой — чертова экономия, все сигареты на продажу, в последние недели Роман будто даже меньше дымит; Марко замирает у окна спиной к комнате — плечи будто окаменели, — и неотрывно смотрит на город. Отсюда видно ту церковь.
— Не кури в постели, — говорит он.
Роман смеется и чиркает зажигалкой.

***

Романа удивительно сложно назвать красивым, хотя ничего особенно уродливого или жуткого в нем нет; мужчина как мужчина, кажется, чуть младше Марко — он не спрашивает, это не кажется важным, — словом, ничего особенного.
Сложно сказать, почему он каждый раз с трудом заставляет себя отвести взгляд.

***

По крайней мере, он заставляет себя так думать.

***

В такие солнечные утра по определению не может случиться что-то плохое, говорит кинематограф; Марко прячется за обломками у полуобрушившейся стены старого дома — по кладке ползет крепкая зеленая паутина готовящегося расцветать вьюнка, — вжимает щеку в бетон до сдержанной тягучей боли в скуле и челюстях, совсем рядом вышедшей из берегов рекой грохочет перестрелка, и кажется, будто дом вот-вот рассыпется окончательно, и только лозы мешают этому, у Марко в рюкзаке консервы и целый пистолет с десятком самодельных патронов, он вжимается в обломки и думает, что умереть от пули того бандита было бы не так обидно.

***

Домой он возвращается ровно к обеду; обессиленно опускается на играющий роль табуретки ящик в прихожей и закрывает глаза.
Потом, разумеется, приходится вставать, относить добычу в холодильник, есть вместе с остальными, запнув на всякий случай рюкзак под стол; никто не обращает на это внимания, и Марко не показывает своего облегчения.
Пистолет он хочет сохранить. Патроны — тоже. Знать бы только, надолго ли.

***

На закате его случайно будит собирающийся на вылазку Роман — спотыкается о ножку шкафа и издает невнятный и явно нецензурный звук, от которого Марко медленно открывает глаза и переворачивается на бок. Комната окрашена во все оттенки рыжего, солнце садится прямо напротив окна, спокойствие и тепло свили уютное гнездо в его груди, и он негромко и сонно окликает:
— Роман? В моем рюкзаке...
Даже отсюда видно, как под курткой напрягается спина и растягивается некогда белоснежный череп между лопаток.
— В самом большом отделении, — продолжает Марко; глаза закрываются. — Возьми. Подарок.

Наутро ему жаль, что он уснул обратно и не смог увидеть реакцию.

***

После очередной ходки в заброшенную школу у его рюкзака почти отрывается лямка; не носи столько тяжестей, говорили ему, но он ничего не может с этим поделать. Им нужны доски, в конце концов, и все эти запчасти, и все остальное; главное — спина в порядке, он все донес и не надорвался. Остальное он переживет, а рюкзак и зашить можно, благо нитки в доме есть. Вроде бы. Завтра проверит.
Он с довольным вздохом растягивается на постели и закрывает глаза, чтобы открыть их снова незадолго до рассвета, выспавшимся и голодным; в комнате пусто, только лежит на подоконнике подаренный Роману пистолет — значит, тот уже дома, — и в углу притаилось нечто странное и темное, похожее на хищного карлика из детских страшилок.
Марко зевает и садится на кровати, любопытно склоняет голову набок, разглядывая незваного гостя; тот еще немного кокетничает, меняя форму, но в конце концов оказывается удивительно целым туристическим рюкзаком — как у него самого, только лучше.

Романа он находит на кухне, вскрывшего в полутьме банку тушенки, сосредоточенно жующего и берегущего правую руку; наливает себе кофе, садится рядом и не задает ни одного вопроса.

***

— Нитки у нас кончились, — нехотя говорит Роман в потолок, хотя его никто не спрашивал; развалился на кровати, закинул ногу на ногу и лежит себе, — а в том магазине я их не нашел. Рюкзак только чужой под прилавком.
Он хмыкает.
— Интересно, я снова кого-то ограбил или хозяина этой прелести сожрали крысы? Я как раз видел там нескольких.
Речь у него гулкая, будто эхом отдается; Марко садится напротив кровати, согнув ноги в коленях, опирается на стену и подпирает щеку кулаком.
— Тебе не все равно? — спрашивает он вяло, и Роман снова хмыкает, невнятно и явно не собираясь отвечать.

***

Утро выдается холодно-серым, похожим на зимнее — самое время курить. Роман заглядывает в пачку и обнаруживает там пустоту; выражение его лица в этот момент нечитаемо и слишком серьезно для такой ерунды.
— Подкинуть тебе? — у Марко еще осталось немного трофейных, утащенных просто так; сам он не курит, и поделиться с товарищем (товарищем, каждый раз напоминает он себе, окстись, Марко, у тебя жена и дочки, в конце концов) ему не жалко.
Роман медленно качает головой:
— Нет.
И, шумно втянув воздух носом и круто развернувшись на пятках, целует его.
Марко кажется, что земля взбрыкивает, пытаясь стяхнуть его со своей спины — как во время бомбардировки, — и сам не понимает, зачем вцепляется в чужие плечи, оттолкнуть или притянуть ближе; Роман целует его, словно хотел этого месяцы и только сейчас дорвался, Роман целует его, как будто пытается оттолкнуть заранее, и еще — будто хочет, чтобы все уже наконец закончилось.
В ответ Марко неловко обнимает его одной рукой за шею, цепляет сгибом локтя, словно крюком.
Он говорил себе, что это просто отчаяние — слишком давно идет война, слишком давно он не видел свою Алину; он не знает, что думать теперь.

Роман отстраняется первым, насколько дает ему локоть, облизывает губы — Марко отводит взгляд; ему не мешает даже сильный табачный привкус во рту, сейчас ему не мешает уже ничего.
Про Алину он не думает.
— Обещал себе это сделать, — голос у Романа звучит неожиданно тихо, но зато их точно больше никто не услышит. — Когда сигареты закончатся. Специально не подкладывал, — добавляет он как будто даже извиняясь, а потом светлеет лицом и фыркает: — Не ожидал такой реакции.
Марко пожимает плечами:
— Я и сам не ожидал.

***

— Во избежание двусмысленностей и проблем, — говорит Роман, заново собирая пистолет. — У тебя семья, а я не настолько ублюдок, чтобы покушаться на... ты понял. Так что условимся: когда у меня заканчиваются сигареты, я тебя целую.
Смотрит он прямо и совершенно спокойно, будто решил все давным-давно.
— В твоих интересах делать так, чтобы они не заканчивались, — продолжает он и отворачивается к окну, будто его и в самом деле интересует утренний город со всеми дымящимися зданиями и грохочущими бронетранспортерами.
— Да это же шантаж, — смешок выходит удивительно, болезненно правильным; Роман не реагирует.

Марко каждый день крадет у него по сигарете и прячет во внутренний карман куртки, и нисколько не сомневается, что это все или уже заметили, или уже вот-вот.

***

Иногда, когда ему выпадает дежурить, он прогуливается по тихому и кажущемуся пустым дому и представляет, как это все может закончиться; начинает неизменно с худшего — Романа могут убить, его могут убить — на вылазке, или по дороге домой, или от рук влезших в убежище бандитов, неважно: у него всегда было хорошее воображение, ему легко представить, как он держит чужую руку, сильную, тяжелую и окровавленную, и поселившуюся в груди пустоту, и все прочее.
Он представляет, как заканчивается война, и они выбираются из Погореня, как он находит свою Алину живой и невредимой, и дочек тоже, и как живет потом, не вспоминая об убежище, оружии, сигаретах и утащенном специально для него рюкзаке; потом он представляет, как случайно сталкивается с Романом на улице и ограничивается коротким кивком, потому что он с семьей, и не надо... просто — не надо.
И (или) как потом догоняет Романа в подворотне, чтобы расспросить обо всем, что произошло с ним (наверняка отнимется голос, и половину он будет показывать руками; Роман наверняка поймет), и как с ним заговаривают (молчат; никак не могут вспомнить; подчеркните подходящий вариант), и взгляд представляется на удивление отчетливо; и при всем этом его любимый вариант — он воображает его всякий раз у двери их спальни или внутри, глядя на ночной город, —
как Роман при встрече в той подворотне довольно хмыкает и показывает пустую пачку.

Марко возвращается на свой пост, довольно улыбаясь.
Он не хочет знать, что будет, когда война закончится.

фикбук: [x]

@темы: текстота, ох уж эта Война..., база ядерных катеров

---

Привет,  15фт снега. Откуда, зачем, почему?

@темы: ПЧ

---

послушал пару песен, представил уже привычное и полюбившееся - китобой под сапогом, кашляющий, задыхающийся, пытающийся выцарапать Кэмпбеллу глаза, но дотягивающийся только до колена, - и задышал успокоенно и ровно; на смену глубокому похуизму и незаинтересованности, серому густому туману пришло желание поговорить о насилии - только вот прямо сейчас, жалость какая, не с кем.

кстати про Кэмпбелла - молодого, не очень красивого ублюдка, только добравшегося до верхушки Аббатства:

no one can stop me for only I am in control; if you want me you'd better contact my people
imagine, if you will, our meet on the block; I've got time to kill so how about a quick fuck? I've come, it's been fun but won't you please disappear: something tells me you can't further my career
'cause all your heads are gonna roll, I've made your misery my goal; so if you want survival, kneel on my arrival for this is how I rule the world

@темы: песни китов, любить!, а ларчик, открывшись, оказался весьма плотояден

---

вчера внезапно вспомнил, что именно эта песня впервые вызвала у меня образ визжащей бензопилы, всаженной в человеческую грудь;
был март, четырнадцатое число; примерно в два пополудни я спускался с холма, перепрыгивая через редкие лужи и глядя в серое небо. Не помню, было ли мне горько или, напротив, слишком спокойно; помню шею, влажную и скользкую от геля - мне просвечивали щитовидку, - помню, что было около ноля и безветренно, и что под этот трек я стоял на перекрестке, глядя на вечногрязные по весне машины, и что долгие светло-желтые взвизги в наушниках и второй половине песни вызывали мысль о зря работающей, прокручивающейся вхолостую бензопиле в поисках добычи, и что представил, как кто-то невидимый или, скорее, оставшийся за кадром подносит ее вплотную к чужой беззащитной груди, так и нарывающейся на удар; подносит - и смотрит, внимательно вглядывается в реакцию.

@темы: любить!, found you!

---

Ииии через неделю я таки решил это запостить.

Он просыпается посреди ночи и долго лежит, тяжелый и неподвижный, вытянувшись в струнку и глядя в потолок, задрав голову до слабой боли в затылке; тело кажется неподъемным куском камня весом в четыре тонны, и две, и еще пять, потолок черен, и сворачивающиеся подле него тени гуще самой жаркой летней ночи и самого сильного ужаса, и не развеиваются от ленивого взмаха руки. Пробует снова; безуспешно.
Божественные силы, видимо, здесь не помогут; ночь, что опасней самого голодного хищника или мстительного врага, подкрадывается ближе, спускается ниже, скользит по стенам — гладким, гладким каменным стенам храма, выстроенного богами и для богов, — по лицам статуй, по выщербленному жестокими схватками полу. Дымные потеки, дымные пальцы, дымные когти; он никогда не думал, что его дыхание снова будет прерываться от этого ужаса, дикого и животного, граничащего с благоговением,
и тени касаются края его постели — светлой, сияющей, дрожащей от силы, не пускающей внутрь никого, кроме хозяина или хозяев, или приведенных крепкой хозяйской рукой, — и тени гладят ее, будто вспоминая, окутывают плотным коконом. Не видно стекающих по щекам статуй искристо-голубых слез; не видно уже ничего.
Тени смотрят на него и гладят его постель.

Все начинается им и им же заканчивается — тяжелым дыханием, пристальным взглядом, сухой ладонью на вздымающейся груди;
от ссоры до крепких поцелуев и изгрызенных от любви губ нет шагов вообще, от любви нет пути до предательства — повернись, ты уже на месте; так почему бы шороху осенних листьев не обернуться осенней же темнотой и холодом — не выходи из дома, когда гаснут фонари, на улицах лед и хулиганье, и хрустит под ногами иней:
так Шиннок кладет ладонь ему на горло в приступе удивительной нежности, так Шиннок сжимает окогтившиеся пальцы и говорит все так же ласково — не печалься, все когда-то так ошибались, пришла пора и тебе.
Сам клялся в любви, что уж отрицать; сам обнимал нежно и трепетно, сам целовал узкие сухие губы — влюбленный и одураченный, наивный мальчишка с грозами на ладонях и в сердце
(лопнувшем, к слову сказать, и прогремевшем на все готовые откликнуться миры — грозы ушли, отгрохотали вдалеке и вблизи, и теперь оно пусто)
был предан — и во втором смысле тоже; ничего нового, ничего необычного.

Смерть стоит у края его постели, невидимая и беззвучная, некогда пробравшаяся внутрь и легко сделавшая это снова — вскрывшая грудь ножом поизящней, умостившаяся меж ребер, темная и горячая, глядящая из его зрачков; он закрывает глаза.
Это все теперь в порядке вещей.

фикбукло: [x]

@темы: текстота, расчлененка и драма, hell is where the heart is

---

нимножк нытья под катом:

прямо сейчас я хочу назвать свою (нашу) кураторшу удивительной дрянью, но как-то даже не знаю, оправданно ли это будет: наверняка опять ляпнула что-то, не посовещавшись с деканатом, щас выяснила правду и это... того. поправилась.
а я вот четыре часа, отведенных для сна, убил на ебаные долги - потому что она их, значит, принимает электронно до девяти (вообще до прошедшей полуночи, но ладно, сделали поблажку), А НЕ В ПЕЧАТНОМ ВИДЕ НА ПЕРЕСДАЧЕ
не первый раз такие подставы, надо сказать! где же действенное пожелание ебаной цинги, когда оно так нужно :'(

честно, господа хорошие: ебал я эту психологию, этих людей, эту необходимость работать/получать вышку, эту необходимость жрать и спать; я люблю этот универ, но так... за внешний вид. еще немного - и, посадив на морду лица жуткий шрам, требующий выходить на улицу только прикрывшись а-ля мусульманка или по ночам, пойду сторожем в морг или на кладбище. дорогу знаю, секс люблю(с); с нечистью постараюсь управиться и раскидаю нечеловеческим еблом всех остальных.
грядущий визит к условно-бесплатному университетскому психологу начну со слов "моя жизнь - как ехать на машине через лес. только лес горит. и машина горит, и я горю".
безысходность, короче. вот такая:

@темы: пуля - дура, а все штыки забрали в атаку

---

Охуенно криповая деталь охуенно крипового сна: на частично крытом балконе второго этажа, на такой многоэтажной подставке для цветов, на спине лежит черный кот, в которого почти на моих глазах превратился/вселился типичный рогатый демон. Кот лежит на спине, согнувшись дугой, и только что задними лапами разодрал тюбик такого... уравнивателя цвета лица, хз, как он называется; и всеми четыремя лапами жрет этот уравниватель так, что за ушами трещит. Очень он голодный.
Я даже не хочу знать, что до этого он собирался жрать в квартире, в которой и так было два нех помимо него: я и бро. Подозреваю, нас, хоть мы и нех.
Ебать как я люблю свое подсознание.

@темы: а ларчик, открывшись, оказался весьма плотояден, twisted & tainted

---

Посмотрел трейлер дзхнрд2 и чота
ну

@темы: песни китов, пуля - дура, а все штыки забрали в атаку

---

Мотыльки влетают в костер и сгорают на лету, падая между бревен и веток с грацией подбитых самолетов или космических кораблей, мученически вздрагивают на белой золе; маленькая ветка с остатками хвои свесилась за металлический короб и плачет тлеющими угольками; вдалеке орут лягушки - так, что можно было бы решить, что в приречных камышах кого-то избивают;
обожаю местные ночи.

@темы: повседневное

---

Если уж говорить об ассоциациях: по мотивам этой песни я бы с удовольствием написал фичок про Уокера, Конрада, конрадову жену (за кадром) и ревность (совсем нет); угадать, кто кого и к кому ревнует - дело одного местоимения, возникающего в первой же строчке.

@темы: любить!, oh this desert

---

the ocean never sleeps or dreams, // it never stops to ponder what it sees // committed to its satellite, no one can move you man and no one’s ever going to try
all the tides are married to the moon // all i want is for my heart to be as true
written on the wall, the letters plain and tall // this is my own fault // we don’t feel anything

@темы: bloody hell, любить!

---

Котики, в связи с резко ухудшившейся обстановкой в моей жизни хочу попросить у вас совета: каким электронным кошельком лучше/удобней пользоваться? я почитал отзывы, но, честно говоря, проще спросить кого-то, кто в этом разбирается, а я в вас верю)

---

надеюсь, я потом вспомню, к чему это было

@темы: пуля - дура, а все штыки забрали в атаку

---

гроб гроб кладбище пидор

@настроение: tremor on my heaven son; tares above my kingdom come

@темы: любить!, а ларчик, открывшись, оказался весьма плотояден