... Serkonos, vast and endless. The universe, contained.
Мне, кажется, четырнадцать; мы на Камчатке на три недели. Ноги болят, недовольные километрами пеших прогулок; я не сплю по ночам, дожидаясь, когда друзья выйдут в онлайн, ложусь в четыре и встаю в восемь, питаюсь почти исключительно красной икрой и литрами сладкого чая - именно тогда я к нему пристрастилась, - и почти круглые сутки читаю закинутую перед выездом на ноут расхваленную мангу. Дико устаю, но ни одна сила не заставит меня лечь пораньше: отбирают модем - я читаю или вымучиваю строка за строкой ПВП про Анкано и ОМП-бретона, скромного, доверчивого и рыжего.
В снятой на неделю машине три двери и воняет рыбой так, словно ее недавно топили. Мы ездим много; я утыкаюсь виском в стекло, коленями - в спину папе через спинку сиденья, надеваю наушники и смотрю в окно. Горизонт похож на обглоданный драконий хребет или что-то вроде того; я думаю о драконах, волках, магии и худых и костлявых руках Анкано
и засыпаю.
А еще - мать папы похоронена в самом комарином адище, я пропахла краской до костей, пока красила оградку;
океан прекрасен, холоден и чернопесочен
я еще помню, как сидеть в седле на таком прекрасном, ровном и радостно взбудораженном галопе и не могу перестать смеяться
моя родня странная, но чудесная; подаренный хрен-знает-сколькиюродным братом старый плеер маленький и желтый, у него намертво забита память чужими песнями, которые он не хочет никому показывать и хранит подобно дракону
"Мельница" поет в моих висках
так много всего.

@темы: мне снова нечего делать, found you!